Гавайи: Дети солнца

Затем наступил день, когда долее скрывать отъезд стало невозможным. Именно в этот день Тероро при помощи пилы, изготовленной из крупной морской раковины, с бодрым видом отделил по одиннадцать футов от каждой части высокой кормы каноэ.

– Мы не можем рисковать и отправляться в дальнее путешествие с таким высоченным украшением, – пояснил он свои действия.

Увидев то, что стало с любимым на острове судном, мужчины и женщины горестно закричали:

– Великое каноэ Бора-Бора осквернено! Тероро же с великой осторожностью опустил на землю отрезанные части кормы, украшенные резьбой с изображением богов, и жрецы унесли их в храм. Толпа на берегу продолжала наблюдать за молодым вождем. Тероро аккуратно обрабатывал края лодки высушенной акульей кожей, повернувшись спиной к зевакам. В это время он негромко молился, но так, чтобы его слова не долетали до других.

– Прости меня, о "Ждущий Западного Ветра", зато увечье, что я тебе нанес.

И то, что Тероро пришлось испытать большое унижение из-за того, что он изуродовал свое же собственное каноэ, способствовало возникновению и росту в нем неимоверной ярости. Поэтому его отъезд с Бора-Бора был тем более знаменательным и хорошо запомнился всем жителям острова.

Но его злоба лишь усилилась, когда он покинул свое судно и вернулся в хижину. Там он бросился на пол и некоторое время яростно колотил кулаками по циновкам из пандануса. К мужу тут же подошла Марама и, присев рядом, уверенно произнесла:

– Когда мы найдем себе новое жилище, то наверняка сможем там отыскать и подходящие деревья, из которых можно будет изготовить новые украшения для "Ждущего".

– Нет! Теперь все останется так, как есть! Это символ нашего позора.

– Ты разговариваешь и ведешь себя, как маленький мальчишка, – заворчала женщина, однако лицо её оставалось на удивление спокойным.

– Когда я был мальчишкой, – поправил её Тероро, – никто не смел оскорбить меня. А если все же это происходило, то обидчик тут же получал от меня удар по голове. Но вот теперь, когда я стал взрослым мужчиной, Гавайки почему-то осмеливается оскорблять меня без всякого риска для себя.

– Тероро! – взмолилась его жена. – Посмотри на вещи разумно. Что на самом деле натворили на Гавайки? Они изобрели себе нового бога, и, похоже, всем остальным это понравилось, раз они стали почитать именно его. Они ничего…

Тероро грубо схватил жену за руку.

– Неужели ты ещё не слышала того, о чем перешептываются другие? горько спросил он. – Когда Таматоа уедет отсюда, кто, как ты думаешь, станет королем? Толстяк Татай с Гавайки!

Марама чуть не задохнулась от возмущения:

– Неужели они посмели зайти так далеко?

– Да! – отрезал Тероро. – И ты знаешь, какую отвратительную вещь они имели наглость мне предложить? Они полагают, что я способен бросить родного брата и уехать с Бора-Бора. По их планам я должен был жениться на дочери Татая… то есть, по сути дела, поменяться с ним местами.

– Почему же ты до сих пор ничего мне об этом не рассказывал?

– Я только сейчас во всем разобрался, – робко сказал Тероро. И, как всегда бывало в тех случаях, когда он чувствовал себя униженным, Тероро опять решился на немедленные действия. – Марама, – поспешно заговорил он, иди за гору и собери всех тех, кто согласился стать гребцами на "Ждущем".

– Что ты затеваешь? – с подозрением в голосе поинтересовалась женщина.

– Я хочу испытать наше каноэ в океане. Посмотреть, как оно ходит с новой кормой. И если тебя кто-нибудь о чем-нибудь станет расспрашивать, отвечай им так же. Но шепотом добавь каждому из мужчин, чтобы он обязательно прихватил с собой свою лучшую боевую дубинку.

– Не надо, Тероро!

– Ты хочешь, чтобы мы уползали на брюхе не отомщёнными?

– Ну и что? В этом нет никакого бесчестия!

– Для женщины, возможно, – буркнул Тероро.

Марама мысленно просчитала все шансы, обдумала возможность смерти многих жителей Бора-Бора, в том числе и собственного мужа. И, конечно, учла то, что Гавайки могут сразу же послать на остров свои каноэ с целью возмездия. Таким образом, весь план отъезда на север ставился под угрозу. Однако через некоторое время она все же согласилась с мужем.

– Поскольку мужчины уж таковы, каковы они есть, Тероро, тебе не стоит уезжать, не отомстив. Да хранят тебя боги!

Итак, к полудню, за двое суток до намеченного отъезда с острова в сторону Нуку-Хива, пользуясь благоприятным западным ветром, который в скором времени обещал достойную бурю, тридцать решительных и отчаянных гребцов, а вместе с ними рулевой Хиро и штурман Тероро, отправились из Бора-Бора "проверить" свое каноэ. Оно степенно двигалось по зеленым водам лагуны, а затем смело рванулось в темные волны великого океана, подгоняемое ветром. Тероро заставлял судно лавировать, устраивая ему настоящую проверку, после чего был поднят парус, и смельчаки понеслись вперед по ветру. Но лишь каноэ скрылось за рифами от внимательных глаз островитян, Тероро обратился к своей команде с вопросом.

– Итак, мы договорились?

– Да! – коротко ответил Мато, многозначительно указывая на свою боевую дубинку.