Гавайи: Дети солнца

Король, никогда не забывающий о том, что он несет ответственность за жизни пятидесяти семи человек, схватил Тупуну за плечи и напрямик спросил его:

– Что ты сам думаешь по поводу той самой земли, которая, по слухам, должна находиться под Семью Небесными Очами?

Старик ответил ему:

– Я знаю, что многие каноэ побывали там. Некоторых увлекали за собой бури, другие бежали из родных мест, подобно нам, но никто из них так и не вернулся. Достигли ли земли эти лодки или нет, нам неизвестно. Но какой-то мудрый человек, обладавший даром предвидения, все же сочинил эту песнь.

– Тогда получается, что нашим путеводителем является лишь мечта? удивился Таматоа.

– Да, – кивнул старый жрец.

Но отчаянию и унынию не было суждено восторжествовать на каноэ. Появление звезд после столь долгого перерыва вызвало радостное возбуждение и у гребцов, и среди женщин. Даже сейчас, пока звездочеты собирались на совет и обсуждали положение дел, Па, человек с лицом, напоминавшим акулью морду, на время передал свое весло товарищу, а в то же время снял кусок тапы, прикрывавший его плечи, и быстро замотал себе голову. Теперь, двигаясь подобно неуклюжему толстяку, он принялся нелепо прыгать по палубе, то и дело выкрикивая:

– Кто я? Кто я?

– Да это же безголовый король Бора-Бора! – рассмеялся Мато.

– Вы только посмотрите на толстяка Татая! Он хотел стать нашим королем, а у самого головы нет!

После этого, не переставая смешить людей, Па изобразил коронацию "будущего" безголового короля. Гребцы оставили свои весла и принялись выбивать барабанную дробь, стуча ладонями по доскам, а какая-то женщина раздобыла самый настоящий маленький барабан с металлическим звуком, и началось безумное веселье.

– Что это за танец? – поинтересовался Таматоа.

– Никогда не видел раньше ничего подобного, – вынужден был признаться Тупуна.

– Может быть, ты нам объяснишь, что он пытается изобразить? – попросил король Тероро.

– Да, – неохотно начал младший брат. – Па сейчас показывает… Ну, в общем… После того как мы уехали с Гавайки, до нас ДОПЕЛИ слухи, будто толстяка Татая хотят сделать королем.

Таматоа ещё раз внимательно вгляделся в "безголового" танцора и спросил:

– Значит, ты тайком пробрался на Гавайки, захватив с собой своих верных…

– Да.

– И в результате Татай остался без головы.

– Ну, да. Понимаешь, мы почувствовали…

– Но ты ведь ставил под угрозу все наше путешествие. Ты это понимал?

– Такая возможность, конечно, существовала, но мы подумали, что люди из деревни Татая не смогут очень быстро оправиться и приплыть на Бора-Бора.

– Почему?

– Ну, когда мы отплывали, деревни уже не существовало.

В свете луны король Таматоа некоторое время молча смотрел на своего отчаянного брата. Ему хотелось многое сказать сейчас этому молодому человеку, но знакомый звук древних барабанов изгнал из его головы способность рассуждать логично. Поэтому, неожиданно прыгнув в сторону, король ринулся к тому месту, где кружился Па, и сам присоединился к ритуальному танцу королей Бора-Бора. Как расшалившийся мальчик, он кривлялся и вертелся, выкрикивая какие-то неприличные слова, а под конец сорвал тапу с Па и, накинув её на свою голову, сам стал исполнять пляску безголового короля с Гавайки. Когда звуки, имитирующие барабанную дробь, достигли наивысшего темпа, он сбросил с себя ткань и, выпрямившись во весь рост, вдохнул полную грудь ночного прохладного воздуха и возликовал:

– Мы не уплыли с острова как трусы! Я, король, сам боялся нанести удар этим зловонным червям, этим омерзительным мордам, этим тухлым рыбинам в их вонючей лагуне! Я боялся, что это поставит под угрозу все наше путешествие. Но вот Па, стоящий здесь перед вами, не испугался. И Мато тоже не испугался. И мой брат… – Король бросил взгляд, полный искренней благодарности, в сторону кормы, туда, где сейчас в темноте стоял Тероро. Но Таматоа не смог закончить фразу. С какой-то неудержимой демонической энергией он принялся исполнять победный танец, воскликнув при этом: – Я танцую в честь храбрецов! Давайте же отпразднуем вашу победу, потому что не было у нас такого праздника! – И он тут же приказал выдать каждому дополнительную порцию пищи и вволю воды. Кроме того, были принесены настоящие барабаны для славной пирушки.

Как дети, позабыв о восходе, они веселились всю ночь напролет, они опьянели от смеха и, не заботясь о будущем, с удовольствием расходовали драгоценную еду, которую следовало бы поберечь. Это была дикая, восхитительная ночь, посвященная победителям, и через каждые полчаса кто-нибудь неизменно выкрикивал:

– Па! Покажи ещё раз безголового короля!

И сразу же один за другим, в грубом, первобытном экстазе, гребцы поднимались и вспоминали самые грязные ругательства, принятые на острове, оскорбляя побежденных.

– От Гавайки несет протухшим мясом!

– На Гавайки не люди, а мусор, и им нравится быть опозоренными!

– Толстяк Татай трепещет в страхе! У него даже волосы на голове шевелятся! Он уползает в ужасе и прячется от людей, как курица!

– Все воины Гавайки – только пена, которая исчезает! Этим соплякам только играть в шарики из грязи!