Гавайи Миссионеры

Авраам Хьюлетт принял ее в члены своей церкви, - по яснил доктор.

Наступила долгая пауза, во время которой Эбнер что-то сосредоточенно обдумывал. Затем он спросил Джона:

Но как они смогли пожениться? То есть, я хотел ска зать, Хьюлетт ведь был единственным священником, кото рый имел право поженить их?

В течение первого года никто и не помог им заключить брак.

Неужели ты хочешь сказать мне, что они так и жили во грехе?

А затем появился я... мне как раз нужно было по делам отправляться в их места. Тогда я приплыл на Мауи на рус ском корабле.

-И ты сочетал браком христианского священника и язычницу? ошеломленно спросил Эбнер.

-Да, возможно, меня тоже будут порицать за это, - сухо заметил Уиппл. - А еще у меня есть подозрение вот здесь, - и он указал рукой на сердце, - что я не одобрю решение со брания. Помнишь, как говорил святой Павел, что лучше же ниться, чем гореть. Неужели кто-то сомневается в том, что Аврааму Хьюлетту сейчас намного лучше, чем было тогда, когда ты оставил его в Ваилуку с новорожденным младенцем на руках?

Собрание в Гонолулу прошло так, как и ожидалось. Поначалу Авраам Хьюлетт выглядел жалким и несчастным. Он признался в том, что, вступив в брак с гавайской девушкой Малией, погрешил против указаний Господа, и, таким образом, способствовал деградации самого себя как личности, и церкви в целом. Он умолял простить его, просил братьев вспомнить о том, что он оставался совершенно один с младенцем. Поддавшись воспоминаниям о тех сложных для него днях, Авраам даже разрыдался. Позднее, когда было выдвинуто предположение, что, возможно, в его падении целиком и полностью была виновата гавайская девушка, Авраам изменился. В нем взыграло чувство собственного достоинства и человеческая гордость. Он открыто заявил, что любит эту красивую и добрую женщину, и что на браке как раз так упорно настаивал именно он, Хьюлетт.

-И если братья считают, что они могут отлучить от церкви и Малию, то они глубоко заблуждаются, - закончил Авраам.

Голосование тоже прошло именно так, как все и предполага ли. Хьюлетт был осужден, его отлучили от церкви и лишили

духовного сана. В защиту выступили лишь Уиппл и Куигли. Собрание посчитало, что лучшим выходом для Хьюлетта будет покинуть острова.

-Ваше присутствие на Гавайях будет служить постоян ным напоминанием о позоре и унижении нашей церкви, - за метил один из миссионеров. - Кроме того, мы все считаем, что было бы также невозможно для христианского священни ка - пусть даже бывшего - вернуться на родину с женой-ту земкой. Дело в том, что в Америке найдется немало людей, которые только и ждут момента, чтобы упразднить институт миссионеров, поэтому ваше появление перед ними только до бавит им доводов против наших идей. В связи с вышесказан ным, мы пришли к выводу, что вы сами и ваша семья должны будете...

К этому времени слезы на глазах Авраама успели просохнуть, и он грубо перебил выступающего:

В этой области вы не имеете никаких прав что-либо мне советовать или приказывать. Я буду жить там, где захочу.

Но вы не будете получать от нас никакой материальной поддержки, напомнили Хьюлетту.

Я уже подписал контракт о разведении свиней и выращи вании сахарного тростника, которые буду продавать через по средника в Лахайне китобойным судам. А кроме этого вам, как мне кажется, ничего больше знать и не положено. Но прежде чем я уйду, я все же скажу о том, что ваша миссия основана на невероятном, немыслимом противоречии. Вы любите гавайцев и считаете их потенциальными христианами, но в то же время ненавидите их как людей. Я с гордостью могу сказать, что при шел как раз к противоположному выводу, и поэтому, наверное, будет только справедливо, что вы изгоняете меня из той мис сии, где полностью отсутствует любовь.

Доктору Уипплу даже показалось, что когда этот сухопарый мужчина с выпученными глазами, наконец, вышел из комнаты заседаний, он держался с особым чувством своего превосходства.

Затем собрание перешло к рассмотрению дела доктора, и Джона осудили за то, что он сочетал браком Хьюлетта и мест ную девушку. Таким образом, Уиппл выступил, как выразил ся один из миссионеров "орудием, если не самой причиной то го, что наш несчастный брат из Ханы окончательно поддался соблазну и впал в грех".

-Скорее всего, - парировал Джон, - я все же являлся тем самым орудием, посредством которого брат Авраам, нако нец-то, перестал жить во грехе.

Это остроумное и уместное замечание еще больше разозлило собрание, и когда настало время голосовать, то все миссионеры, кроме Куигли, выступили за порицание брата Уиппла. После этого доктору посоветовали в дальнейшем все же вести себя более осмотрительно. К великому удивлению Эбнера, его бывший сосед по комнате принял это решение совершенно спокойно, и на его лице не отразилось и тени раскаяния. После этого собрание занялось менее насущными проблемами - своими ежегодными отчетами.

Когда "Фетида" готовилась отплывать назад в Лахайну, Эбнера ждало еще одно потрясение. Он увидел, что в его каюте уже успели обосноваться сам доктор Уиппл, его жена Аман -да и двое сыновей.