Гавайи Миссионеры

взяв ладони спросившего в свои руки, он убедительно продолжал: - Мой друг, то, что христианская Америка должна расширить свои интересы и защитить те небесные, райские острова, было давно предопределено самой судьбой. И мы ничего не можем изменить, даже если бы и захотели.

Когда вы использовали слово "мы", - спросил все тот же бизнесмен, - вы говорили как гражданин Гавайев или как американец?

Я настоящий американец! - удивился вопросу Михей. - Кем же еще я, по-вашему, являюсь?

Святой отец, - пылко продолжал калифорниец, - вы в нашем городе совсем одиноки, и я бы посчитал за честь, если бы вы согласились отобедать со мной. У меня в гостях находится один бизнесмен из Гонолулу, но он когда-то был американцем. Теперь этот человек считает себя гражданином островов.

Мне бы хотелось увидеться с ним, - согласился Михей, и вместе с новым знакомым они проехали через вечно возбуж денный город к местечку, где окна домов выходили прямо на залив. Здесь они остановились и поднимались на высокий холм пешком, пока не дошли до небольшой площадки, с кото рой открывалась чудесная панорама небывалой красоты.

Это моя империя, - заявил бизнесмен. - Это подобно тому, как если бы я созерцал само мироздание. - Затем он провел гостя в свой дом и представил его высокому, плотно сбитому господину с широко расставленными глазами и коп ной черных волос, доходящих до мочек ушей.

Капитан Рафер Хоксуорт, - сообщил бизнесмен.

Михей, никогда раньше не видевший извечного врага своего отца, в ужасе отпрянул. Заметив это, Хоксуорт заинтересовался поведением молодого человека, посчитав за оскорбление отказ обменяться с ним рукопожатием. Он, со своей стороны, пустил в ход все свое обаяние, сделал шаг вперед и протянул огромную ладонь, приветливо улыбаясь.

А вы, наверное, сын преподобного Хейла? - спросил он как можно более дружелюбно.

Да, все верно, - сдержанно кивнул Михей.

Вы очень похожи на свою мать, - отметил Хоксуорт, пожимая руку священника. - Она была на редкость красивой женщиной.

Капитан вызвал неприязнь у молодого человека. Он слы шал о нем много отвратительного, о чем рассказывал ему

отец. Однако жизнерадостность и беззлобность Хоксуорта буквально заворожили юношу, и он спросил:

А откуда вы знаете мою мать?

Мы познакомились в Уолполе, штат Нью-Гемпшир, - ответил Рафер, отпуская руку Михея, однако продолжая удерживать его внимание своим полным энергии взглядом. - А вы когда-нибудь бывали в Уолполе? - И он начал простран ную восторженную речь о самой красивой деревне на свете. Пока капитан разглагольствовал, он успел заметить, что на стороженность Михея постепенно улетучивается. Через неко торое время с каким-то животным наслаждением он увидел, что молодой человек вовсе и не слушает его, а смотрит через плечо капитана на кого-то, кто, очевидно, только что вошел в комнату. В тот же момент мстительному Раферу захотелось сделать что-нибудь обидное этому молодому человеку. Он только и желал, чтобы Михей сейчас очаровался, влюбился, а потом долго страдал.

Дело в том, что Михей не мог отвести взгляда от тех двух людей, которые сейчас стояли в дверях комнаты. Первой из вошедших была Ноелани Канакоа Хоксуорт, которую он видел в последний раз в церкви своего отца. Если она тогда была привлекательной, то сейчас просто сияла красотой. Женщина была одета в черный бархат, голову ее украшала высокая прическа, похожая на большой блестящий орех кукуй. Единственным ювелирным изделием была золотая цепочка с сверкающим китовым зубом в виде крюка, которую Ноелани носила на шее. Михей бросился к ней, радостно взял ее за руку и произнес:

-Ноелани, Алии Нуи, я так счастлив снова видеть вас! Высокая женщина, которая с тех пор успела повидать уже

и Гонконг, и Сингапур, и знала их не хуже родной Лахайны, изящно поклонилась.

Но, конечно, столь стремительно Михей летел вовсе не к Но елани. Просто за ее спиной стояла самая красивая девушка, ко торую когда-либо видел молодой человек. Она была очень высо кая, такая же, как он сам, стройная, с широкими плечами и узкими бедрами, в приталенном платье с юбкой, сшитой из кли ньев, что выгодно подчеркивало ее фигуру. У нее была такая же прическа, как у матери, и очень шла ей. Кожа девушки была смуглой, коричневато-оливковой и исключительно гладкой. Глаза ее отличались необычным блеском, а когда она улыба лась, то демонстрировала белоснежные, ровные зубы. В волосах

девушки, возле уха, красовался калифорнийский цветок. Когда отец сказал ей: "Присоединяйся к нам, Малама. Это преподобный Хейл из Лахайны", девушка изящной походкой прошествовала в комнату, чуть заметно поклонилась и совсем по-американски протянула Михею руку.