Гавайи Миссионеры

Но мы, между прочим, должны вести корабль, а не зани маться посторонними делами.

Неужели кто-то из матросов вам пожаловался, сэр?

Нет, этого пока не произошло. Кридленд даже говорит, что им нравится слушать этого выскочку. Они начинают чувст вовать, что кому-то нужны, раз уж он ими так интересуется.

Я поговорю с ним, и он больше не будет проводить с ни ми свои беседы, - пообещал Коллинз.

Капитан Джандерс понял, что его просьба выполнена, когда уже через две минуты после разговора со старшим помощником преподобный Хейл, брызжа слюной от ярости, предстал перед капитаном и принялся отчаянно колотить кулаком по столу-полукругу.

Если я правильно все понял, капитан Джандерс, мне приказано больше никогда не посещать носовой кубрик?

Это не приказ, а просьба.

Тем не менее, эта просьба исходила от вас?

Совершенно верно.

Значит, вы сознательно идете наперекор моим усилиям спасти души этих забытых Богом людей, погрязших во зле и гнусности?

Они обычные матросы, и, кстати, неплохие, преподоб ный Хейл, и я не хочу, чтобы они понапрасну расстраивались.

Расстраивались?! - Эбнер снова с силой ударил по сто лу. Теперь он кричал так, что все приболевшие миссионеры

невольно стали свидетелями перебранки преподобного Хейла с капитаном, хотели они того или нет. - Вы называете обращение бессмертной души в христианскую веру "расстройством"? Капитан Джандерс, на этом бриге есть люди, которые бы только выиграли от такого вида расстройства. Сейчас я имею в виду не только обитателей носового кубрика.

Правда, с тех пор Хейл больше не заходил к матросам. Он поступил иначе. Теперь он подолгу оставался на палубе, выжидая, пока рядом не появятся матросы, несущие вахту, и тогда снова затевал свои разговоры. В итоге капитану пришлось вторично обратиться к старшему помощнику.

-Проклятье, мистер Коллинз, теперь этот проныра умуд ряется гнуть свою линию, пока матросы занимаются с паруса ми. Предупредите его еще раз.

Это привело к новой вспышке гнева со стороны взбешенного Хейла, но капитан терпеливо выслушал все претензии, даже втайне наслаждаясь своей маленькой победой. Наконец Эбнер не выдержал и закричал:

Мне кажется, капитан Джандерс, что вы иногда забыва ете о том, что управляете все-таки христианским судном. Ма тросы рассказывали мне, что после окончания шторма вы вы даете им по порции рома, вместо того чтобы хоть раз попробо вать сделать так, чтобы все они дали зарок воздержания от спиртного. Вполне очевидно, что вы пытаетесь мешать мне во всех моих начинаниях.

Послушайте, преподобный Хейл! - взмолился капи тан. - Я пытаюсь благополучно довести этот бриг до Гавай ских островов. Вы же, как мне кажется, стремитесь к тому, чтобы он прибыл прямиком в царство Божье.

Да, - простодушно согласился Хейл.

Но эти два порта несовместимы.

Только не в глазах Господа, капитан Джандерс. Вы за претили мне появляться в носовом кубрике. Теперь вы не раз решаете мне разговаривать с матросами во время их работы. Может быть, вы уж сразу лишите меня и права читать пропо веди по воскресеньям?

Ну, что вы, преподобный Хейл, я хорошо помню, что веду богобоязненный корабль, и даже когда на его борту нет настоя щих священников, я сам провожу службы. Короткие. И я с удо вольствием буду присутствовать на ваших. Я всегда уважал и уважаю церковь, неважно, нахожусь ли я на море или на суше.

Уже позже, беседуя со своим первым помощником, капитан поинтересовался:

Как вы считаете, мистер Коллинз, почему из всех интел лигентных молодых людей, которые находятся у нас на борту, да еще если учесть, что у нас имеется одиннадцать чертовски привлекательных женщин... Так вот, почему именно Хейл все гда чувствует себя великолепно и только он ест вместе с нами? Почему бы ему не поболеть немножко, чтобы вместо него к обе ду выходила его супруга? - размечтался капитан.

Божественное провидение иногда бывает и недобрым, капитан Джандерс, спокойно ответил помощник. Правда, насколько недобрым, капитан смог полностью оценить только в первое воскресенье, когда преподобный Хейл прочитал про поведь на палубе. "Фетиду" безжалостно швыряло из стороны в сторону, и никто из миссионеров не был в состоянии выйти наверх. Однако это не смутило Эбнера, и он стоял на палубе с тяжелой Библией в левой руке и читал свою проповедь, обра щаясь, наверное, к буйным ветрам: