Гавайи: Миссионеры

Поэтому моряки с тех кораблей, которые были просто перевернуты в порту Лахайны, тоже погибли бы на глазах фаталистов-гавайцев, если бы не Эбнер Хейл. Прихрамывая, он носился между островитянами и кричал:

– Спасите этих несчастных людей! Спасите их! – Однако упрямые гавайцы лишь повторяли:

– Это жертвы!

Наконец, обезумевший Эбнер бросился к одноглазому Келоло и прокричал, пытаясь перекрыть рев бури:

– Расскажите им, Келоло! Расскажите им, что Малама не требует никаких жертв! Объясните им, что она умерла, как христианка!

Вождь некоторое время колебался. Уставший от долгого бдения в пещере, он молча смотрел на разбушевавшееся море. Затем, отбросив в сторону свою накидку из тапы, он первый бросился в море и принялся, сражаясь с волнами, вытаскивать на берег тонущих моряков. В это время на берегу Эбнер быстро организовал спасательные группы, которые вошли в море, связанные одной веревкой. Они двинулись к рифам, от которых этот невероятный, фантастический ветер успел отогнать всю воду, обнажив камни. Впереди каждой группы находился опытный пловец, такой как Келоло, и именно он вылавливал обессилевших моряков у самой кромки рифов, а затем передавал их непосредственно в руки спасателей. Без активной помощи Келоло и Эбнера потери американского китобойного флота составили бы не семьдесят человек, а все триста.

Когда спасение моряков подходило к концу, а Эбнер, прихрамывая, продолжал выкрикивать слова поддержки, вдруг один из пловцов передал ему уже мертвое тело какого-то юнги. Преподобный Хейл был настолько потрясен этой страшной морской трагедией, что немедленно начал молиться:

– О те, кто плавает на больших кораблях и тонет в морях! Вы видите творения Божьи и все чудеса, которые он оставил в пучине…

Но как только Эбнер снова посмотрел на бушующее море, он запнулся на полуслове. Тот самый пловец, который только что вручил ему утонувшего мальчика, был никто иной, как сам Келоло. Теперь он кричал остальным гавайцам:

– Молитесь Каналоа, чтобы он прибавил вам сил!

И к ужасу Эбнера, островитяне принялись молиться старому божеству.

Когда свист стал понемногу утихать, Эбнер безвольно сидел под защитой деревьев коу, наблюдая, как доктор Уиппл ухаживает за спасенными моряками и оказывает им первую помощь. Когда же Джон решил передохнуть и подошел к Эбнеру, священник сказал:

– Этот ураган ведь не может иметь никакого отношения к смерти Маламы, верно? – Уиппл ничего не ответил ему, и тог да преподобный Хейл продолжил: – Джон, ты же ученый. – С того дня, когда Уиппл покинул институт миссионеров, Эбнер перестал при обращении добавлять слово "брат". – Как бы ты объяснил такой ветер? И полное отсутствие дождя? Что это за ветер, который пришел не с моря, а с гор?

Даже во время спасения моряков Джон уже поймал себя на том, что постоянно думает об этом странном ветре и пытается найти разумное объяснение его возникновению. Теперь он высказал одно из своих предположений приятелю:

– Наверное, горы с другой стороны острова расположены таким образом, что образуют некое подобие воронки. Скорее всего, там есть и множество совершенно открытых долин, по которым проносятся пассаты. Когда они перебираются через горные хребты, весь воздух сжимается, чтобы войти в эту воронку, и в результате на Лахайну обрушивается ураган.

– Но этот ураган всё равно не имеет никакого отношения к смерти алии, да? – с подозрением в голосе повторил свой вопрос Эбнер.

– Нет. Мы все можем объяснить, и знаем, что любой ветер – всего лишь явление природы. Но, конечно же, – коварно добавил он, – вполне возможно и то, что ветры с другой стороны гор начинают дуть только тогда, когда умирает алии. – Он пожал плечами. – Но если это так, значит Келоло прав.

Эбнер хотел продолжить спор, но почему-то передумал и сменил тему:

– Скажи мне, Джон, как ты себя чувствовал в самый пик урагана, когда находился на пирсе и спасал этих несчастных моряков, когда ты увидел тонущие суда, команды которых совсем недавно измывались над всем городом… ну, когда ты понял, что их покарал сам Господь?

Доктор Уиппл повернулся к товарищу и взглянул на него с удивлением. Но тот, не обращая внимания на доктора, продолжал:

– Тебе не показалось, что это было похоже на… ну, на то, что произошло с египтянами в Красном море?

Уиппл поморщился, поднялся со своего места и позвал жену, которая занималась ранеными моряками:

– Я не думаю, что это алии посылает ветер, или что это Бог потопил корабли.

Но он не стал ждать, пока Эбнер вступит с ним в полемику. Он снова двинулся к пирсу, но, когда подходил к нему, Эбнер все же догнал доктора.

– Послушай, Джон, на самом деле я хотел спросить тебя вот о чем: в тот самый момент, который я назвал возмездием Господа за разрушение города, ты сам испытывал какое-ни будь чувство мести по отношению к этим морякам?

– Нет, – печально ответил Уиппл. – Я думал только об одном: "Надеюсь, нам удастся спасти этих несчастных".

– И я думал о том же, – признался Эбнер. – И даже сам себе удивился.

– Ты просто растешь на глазах, – резко произнес Джон и удалился.

* * *