Гавань измены (ЛП)

Одновременно Адмиралтейство отправило на Мальту официального представителя, чтобы справиться со сложившейся ситуацией — аж целого исполняющего обязанности второго секретаря, мистера Эндрю Рэя, у которого сложилась репутация человека сообразительного, и, конечно, он хорошо справлялся с обязанностями в Казначействе под руководством своего кузена, лорда Пелэма: никто не сомневался в том, что Рэй человек исключительно способный.

И Мэтьюрин не сомневался, что помимо борьбы с французами ему придется приложить все способности, чтобы преодолеть неприязнь армейских, а также ревность и препоны других британских разведывательных организаций, которые проложили свои коварные тропки на острове.

Эти таинственные господа из различных ведомств, тайный совет, мешающий друг другу и приводящий к путанице. Единственным утешением Стивену в раздумьях служило то, что у французов дела, вероятно, обстоят еще хуже.

Деспотичное правительство обычно порождает шпионов и доносчиков, и на Мальте имелись следы по меньшей мере трех различных парижских министерств, каждое не ведало о работе остальных, а человек из четвертого наблюдал за всеми тремя.

Официальной целью визита мистера Рэя была борьба с коррупцией на верфи, и Мэтьюрину казалось, что он скорее преуспеет именно в этом, чем в контрразведке. Разведка — дело тонкое, а насколько Стивен знал, это первый случай прямой работы Рэя с департаментом разведки.

Коррупция же — явление нехитрое, понятное всем, а поскольку Рэй еще в молодости содержал экипаж и впечатляющий дом при официальном жаловании в пару сотен фунтов в год и отсутствии личного состояния, то, скорее всего, с этим предметом был знаком не понаслышке.

Мэтьюрин впервые встретил Рэя пару лет назад, когда Джек Обри торчал на берегу, купаясь в призовых деньгах и лаврах за миссию на Маврикий: встреча — обмен поклонами и дежурными «как поживаете» — произошла в игорном клубе в Портсмуте, где Джек играл со своими знакомыми.

Знакомство Мэтьюрину ничем не запомнилось, и он никогда бы не вспомнил Рэя, если бы не тот факт, что пару дней спустя, когда Мэтьюрин находился в Лондоне, Джек обвинил Рэя или его партнеров, в выражениях едва ли приличных, в шулерстве при игре в карты, а Рэй не попросил обычного в таких случаях варварского удовлетворения.

Вполне возможно, что слова Джека относились к другому игроку — Стивен при этом не присутствовал и знал о случившемся из вторых рук, но в последнее время со стороны Адмиралтейства чувствовалась враждебность: отказы в назначении на корабли, хорошие назначения уходили к капитанам с гораздо менее впечатляющим послужным списком, подчиненные Джека не получали продвижения, и одно время Стивен подозревал, что Рэй мог подобным образом отомстить.

Но, с другой стороны, это могло быть следствием иных причин. Например, результатом нелюбви министров к генералу Обри, отцу Джека, вечному члену Парламента от радикалов и печальному приговору всем им — в пользу этого объяснения говорил тот факт, что репутация Рэя не пострадала.

Обычно человек, который при подобных обстоятельствах молча сносил оскорбление и избегал дуэли, отторгался обществом, но когда Обри и Мэтьюрин, которым пришлось отплыть вскоре после этих неприятностей, вернулись из Индий и прочих земель, Стивен обнаружил, что считается, будто Рэй либо участвовал в дуэли, либо получил какие-то объяснения, и его принимают в обществе: Стивен видел его пару раз в Лондоне.

И раз в части репутации Рэй не пострадал, то его мстительность не должна была продлиться слишком уж долго. В любом случае, с той поры его образ жизни полностью изменился: по всеобщему мнению, он сделал очень выгодную партию, и хотя брак с Фанни Харт не принес ему ни особой красоты, ни любви (она изначально была против этого брака и влюблена во флотского офицера Уильяма Баббингтона), её приданое позволило Рэю вести тот роскошный образ жизни, который был ему по душе, не прибегая к каким-либо трюкам, и он с нетерпением ожидал еще большего богатства после смерти тестя контр-адмирала, поскольку Харт унаследовал просто невероятное состояние от дальнего родственника, ростовщика с Ломбард-стрит, а Фанни была единственным ребенком.

Кроме того, после блестящей и публично признанной небольшой победы Джека Обри в Ионическом море, где помимо прочего он обеспечил флот отличной базой и привел в восторг турецкого султана — дело большого дипломатического значения на нынешнем этапе — Джек мог не опасаться коварных намеков на проступки или полуофициальных указаний на ошибки молодости.