Гавань измены

Шлюп в Суэцком канале с небольшой командой из ласкаров прикидывается «купцом», турки готовы предоставить солдат. Предполагалось, что лорд Лоустоф с отрядом моряков совершит переход по суше и проведёт операцию где-то в следующем месяце.

Однако Лоустоф заболел, кроме того, всплыли новые обстоятельства. Французам нужна база для фрегатов, которыми они сейчас располагают в Индийском океане, и для тех, что туда прибудут, и хотя Мубара значительно севернее, чем нужно, что-то уж точно лучше, чем ничего.

Они предложили наместнику, некоему Талялю, а он, кстати, всегда был им другом, канониров и инженеров, чтобы укрепить порт, да и всяких побрякушек набросали. Однако побрякушки — вовсе не то, чего он хочет. Ему подавай наличные, и весьма немало наличных. На самом деле его запросы возрастали при каждой встрече.

— Почему же так вышло, сэр?

— Стало известно о плане, в соответствии с которым Мухаммед Али [14] завоюет Аравию до самого Персидского залива, провозгласит независимость и объединится с французами, чтобы выдавить нас из Индии. А раз у Мухаммеда Али нет флота на Красном море, Мубара и правда возрос в цене. Тем сильнее он нужен и французам, дабы держать будущего союзника под контролем.

Более того, Таляль состоит в родственных отношениях со всеми прибрежными властителями, и размер подарка уже вырос до суммы, которая и их тоже привлечет на сторону французов. Теперь же они все же пришли к соглашению, и Таляль послал одну из своих галер к Кассаве, чтобы принять на борт как французов, так и целое состояние.

Точная сумма мне не известна: одни рапорты называют пять тысяч кошельков, другие — лишь половину от этого, но все сходятся в том, что речь идёт о серебре, которое Декан [15] отправил с Маврикия ровно перед тем, как остров оказался захвачен, на бриге, гружёном по самый планширь. Однако вам всё известно об этом деле, конечно же.

Конечно, Джек всё знал. Не считая последних, чисто формальных этапов операции, когда сэр Фрэнсис взял на себя командование, именно Джек во главе небольшой эскадры захватил Маврикий.

— Да, сэр, — сказал он. — Наслышан об этом злосчастном бриге. Я его даже видел, шёл строго на норд, однако преследовать не было возможности, о чём я очень сожалел.

— Да уж, могу поверить. Что ж, это случилось, когда начался этот их Рамадан. К его окончанию галера вернётся. Рассказать, что за Рамадан такой, Обри?

— Если вам угодно, сэр.

— Это своего рода Великий пост, но гораздо более строгий. От восхода до захода солнца им не разрешается есть, пить или спать с женщинами, и это длится от одного новолуния до следующего. Кое-кто говорит, что путешественникам есть поблажки, но эти люди, жители Мубары, на редкость благочестивы, и говорят, и в этом-то все дело, что все должны воздерживаться от пищи, или их накажут. Поэтому никто не ожидает, что галера проплывет на веслах пару сотен миль вверх по Красному морю — в это время года преобладают ветра с норда, так что придется все время грести, галеры весьма склонны к дрейфу — сотни миль, и, как я уже сказал, без капли воды под этим адским солнцем, и без крошки хлеба, так что они просидят в Кассаве до конца Рамадана. Не люблю я галеры — хрупкие, ломкие штуковины, не переносящие моря и слишком валкие, если добавить парусов, разве что пойти точно в фордевинд. Да и опасные — если две или три галеры подойдут во время мёртвого штиля и немного тебя подубасят, а затем бросятся на абордаж сразу с обоих бортов, да с командой под несколько сотен человек — не люблю я их. Хотя все офицеры, знакомые с местными делами, да и другие информаторы, твердят об одном — в этих водах они надёжны почище почтовой службы, гребут себе двенадцать часов, на ночь устраиваясь на отдых. Так что, по крайней мере, мы знаем, где их искать. Понимаете ли, крейсирующему от южного канала к Мубаре кораблю, держащемуся подальше от мелководья и всяких мелких островков, едва ли составит затруднение перехватить гружёную добром галеру где-то на пятнадцатый день новолуния. А затем нужно отправиться на Мубару с турками на борту, чтобы они устроили свержение с престола, что на самом деле уже вовсе не наша забота.

— Для этого потребуется внезапный и точно согласованный манёвр, сэр, — в ответ на возникшую в речи адмирала паузу сказал Джек.

— Суть атаки в скорости, — ответил адмирал. — А значит, нужен человек, который не станет мешкать, меняя галсы, привыкший иметь дело с турками и албанцами. Мухаммед Али — албанец, знаете ли, как и многие из его вояк и соратников. Поэтому-то я и вспомнил о вас. Что скажете?

— Я буду просто счастлив, сэр. И очень признателен за столь высокую оценку моей персоны.