Гавань притяжения

—      Меня выдернули из самой интересной прогулки в моей жизни. — Йорг поморщился и оправил на себе галстук: хождение в вечернем мундире по Резидентуре казалось ему странным, но ничего другого под рукой не было — двое дежурных, посланные за повседневной формой к нему домой, еще не вернулись: тот комплект, что он брал с собой в поездку, оказался забыт в одном из катеров. — А что касается корварца, так я думал о нем всю дорогу, пока меня везли сюда. Все куда серьезней, чем мы предполагали, Макс, куда серьезней. Во-первых: нанять такого персонажа — это сложно. Не в том даже вопрос, что он мало кого к себе подпустит, тут вообще долгая дорога получается. А если вдруг короткая, на раз-два, — значит, наниматель находится на очень высоком уровне. Второе... В записи разговора, который подслушал несчастный Дюко, очень отчетливо слышна одна вещь, на которую не обратил внимания лорд Густав. Наш наемник когда-то изучал интер, причем изучал тщательно, всерьез, но не практиковался многие годы. Паузы между словами — он вспоминает, вспоминает очень быстро, но все же ему нужно время, чтобы построить фразу и быть понятым собеседником-хомо. Когда ты переходишь на французский, разве тебе требуется время на построение фразы?

— Je ne pense... pas са bien sur que non! — Фарж даже запнулся от возмущения. — Но это сравнение неверно, Йорг. Французский для меня - язык семьи, так что...

Хорошо. На английский, на испанский? Тоже нет, потому что в Академии эти языки нам давали не слишком глубоко, но ты периодически практикуешь и читаешь, как я знаю, классическую литературу. Тут иная ситуация — варлорд учил интер, учил настойчиво, но вряд ли возвращался к нему после обучения. Следующий нюанс: он всегда первым делом убивает своих сопровождающих-хомо, даже не пытаясь дать им шанс на выживание, не говоря уже о том, чтобы спастись вместе. По интонациям я понял, что он очень, ну вот просто очень-очень сожалеет, что ему не удалось прибить своего напарника Кибла. Есть предположение, что Кибл — ученый, глава миссии, а наемник был придан ему для поддержания духа. Все это странно, да? Можно было бы вообразить себе, будто мы имели дело с психопатом, видящим предательство везде и всюду, но в это я не поверю. Среди варлордов психов не встречается. Время от времени им приходится нанимать «стаю» — вояк более низкого уровня, но ты сам понимаешь, что к командиру с плохой репутацией никто никогда не пойдет. Деньги не стоят головы, так они говорят. И при этом он готов был убить того, кого, по идее, обязан был защищать... Из его слов напрямую вытекает, что не Кибл, а сам он являлся носителем некоей критически важной информации, которая не должна была попасть в чужие руки.

—      Именно поэтому он взорвался?

—      Вот! Вот это и есть самый большой вопрос, о котором не подумали ни Мур, ни лорд Густав! Зачем он убил себя?! Если смотреть на вещи «плоско», в протокольном формате, то что ему могло грозить? Убийство Эткинса, который, действительно, был рожден за пределами Сферы Человечества и гражданином ИЧ не являлся — так это сложнодоказуемо. Выстрел в Дюко? Да, это тяжелое дело, но — ему явно было что продать нам. Однако продавать он не захотел. Наемники всегда торгуются до конца, Макс, такова суть этого мира. Они всегда продают свою жизнь, и для них, по большому счету, не важно, кому именно. Жизнь! — Йорг поднял вверх указательный палец и залпом осушил чашку кофе. — В этом и состоит главная проблема найма солдат удачи. Они честно исполняют свои контрактные обязательства ровно до тех пор, пока не оказываются в какой-то «закритической» ситуации. Там они начинают торговаться снова, пытаясь выкупить свою жизнь. Лидданы, со своими бесконечными религиозными войнами, влипали в подобные ситуации тысячи раз. Корварцы считаются более стойкими, но и они предают нанимателей. Никто, за исключением отдельных отморозков типа моего друга Мюира, не желает воевать всю жизнь до последнего вздоха. Смысл действий — срубить бабла и тихонечко осесть где-нибудь с маленьким, но достойным бизнесом. Все! — никакой другой мотивации там нет, не было и не будет. Но тут у нас что-то совсем другое. Наш самоубийца боялся чего-то, что значительно хуже смерти. И мы с тобой теперь уже знаем, что это...