Гавань Семи Ветров

— Занятно… — протянул доктор, с глубокомысленным видом раскуривая трубку — роскошь на борту военного корабля немыслимая, доступная разве что трем-четырем высшим чинам. Это вам не пассажирский лайнер. Риллентайн затянулся, выпустил сизый бесформенный клуб дыма и повторил: — Занятно. В целом «Фантазм» вызывает более простые галлюцинации, обычно сексуального характера, за что он и ценится… м-м… в определенных кругах. Но вот общие признаки, реалистичность происходящего, острое последующее ощущение того, что воспоминания соответствуют действительно происходившим событиям… все это весьма похоже. Простите, лейтенант, а когда вы последний раз были с женщиной?

— Э-э… давно.

С этим и в самом деле было сложно. Там, на базе, было немало женщин среди обслуживающего персонала, которые с радостью скрасили бы досуг офицера, были и те, для кого такое времяпровождение было работой. В конце концов, были и девушки-киборги — немало мужчин предпочитало их женщинам, мотивируя это тем, что не хотят брать на себя никаких обязательств. К тому же киборги, в базовую программу которых входило немало вещей, напрямую не относящихся к их основным обязанностям, в вопросах техники секса могли дать сто очков вперед иной профессиональной шлюхе.

Увы, Жаров как-то не вписывался в эту систему, выстроенную для того, чтобы десантники, находясь на базе месяцами, не испытывали проблем сексуального характера. Веселые девчонки, для которых офицеры и рядовые были источником дополнительной (и неплохой) зарплаты, были ему неинтересны. Роботы — чем-то неприятны. А те женщины, что не являлись в своем деле профессионалками… ну не было среди них ни одной такой, чтобы… Одни, подавшиеся на военные базы флота с целью поиска «настоящего мужчины», явно рассматривали каждого представителя сильной половины человечества как потенциального кандидата, рассматривая его со всех сторон с пристрастием, оценивая, как товар в магазине. Другие же, что с той или иной долей искренности считали флот своим призванием, слишком уж пытались доказать всем и каждому, что они «не хуже».

А немногие исключения столь быстро находили себе пару, что оставалось только разводить руками. Такое впечатление, что их отлавливали прямо у шлюзов пассажирских шаттлов.

Потому и получалось, что завязывать хоть какие-то, пусть и непродолжительные, отношения с женщинами Денису удавалось только во время отпуска, проводимого, как правило, где-то на солнечных пляжах Земли или иных планет. Там сама обстановка располагала…

Только вот последний отпуск был чертовски давно.

— Знаете что я сделаю, лейтенант?

Жаров затаил дыхание.

— Дам я вам, лейтенант, две недельки отдыха. Езжайте на курорт, на пляж… Глядишь, «Фантазм» из вас выветрится… А потом мы с вами встретимся и поговорим. Только вот… — Он сделал многозначительную паузу, и Жаров сразу подобрался, почувствовав, что отпуска даром не даются.

Мысленно пожелав Риллентайну язвы желудка, а потом мысленно же это желание отменив, поскольку язва лечится легко и быстро, Денис с обреченным видом приготовился выслушать приговор. И подписаться под ним, поскольку наличие или отсутствие подписи приговоренного все равно ни черта не меняет.

А Риллентайн не торопился. Сидел, неторопливо пускал дым… и только через пару минут, докурив трубку, наконец разродился.

— Один мой… э-э… в некотором смысле коллега на днях летит на Землю. Тоже, знаете ли, в отпуск… что смотрите так, лейтенант, думаете, раз уж медики — кабинетные работники, так нам и отпуск не положен?

С точки зрения Дениса, да и, пожалуй, любого здравомыслящего десантника, Риллентайна и ему подобных следовало бы отпустить в оплачиваемый отпуск навсегда. С последующим выходом на пенсию. Ему пришлось сделать над собой поистине героическое усилие, чтобы не сказать это вслух.

— Угу… вот и составите… гм… этому нашему специалисту компанию. Вместе на солнышке погреетесь, пообщаетесь…

— Послушайте, доктор, — набычился Денис, на мгновение забыв, что на корабле не спорят с капитаном, своим полковником и корабельным «психом». — Я, знаете ли, привык сам планировать свой отдых…

— Вот и отвыкнете, — не меняя тона, перебил его Риллентайн, разглядывая свою трубку и явно раздумывая, набить ее заново или убрать до следующего раза. — И потом, лейтенант, вы разницу между словами «отпуск» и «прописанный медслужбой отдых» улавливаете? Это ведь не рекомендация или там… благодеяние. Это приказ, столь же обязательный к исполнению, сколь и распоряжения вашего Вебера. Так что запасайтесь-ка кремом от солнца, а то белесые вы в своих брониках, как… мокрицы.

— Доктор, — не выдержал Жаров, — а вы мокриц-то когда-нибудь видели?

— А как же, — ничуть не удивившись, кивнул Риллентайн. — В детстве. Но у меня память хорошая.

— И позволительно ли мне узнать, кто же будет моим спутником?