Гавань Семи Ветров

Жаров вздохнул. Мысленно — так, чтобы собеседник этого не заметил. Что ж, передышка была мала, но и то хорошо.

— Увы, друг мой… — Назвать тюремщика другом было по меньшей мере глупо, но «высокий штиль» того требовал. — Увы, умение владеть презренным металлом всегда было мне чуждо, ибо истинное величие лишь в полете мысли, в умении осознать свою причастность к прекрасному…

Разумеется, Жаров понимал, что несет чушь. И к тому же «презренный металл» вроде бы всегда был синонимом золота… или это только в его родном мире? Вполне возможно… да и не так уж важно. Главное, что тюремщик воспринял данную идиому как должное.

Разговор тек плавно, тюремщик, назвавшийся Игнасиусом Курфом, откровенно наслаждался велеречивым собеседником, именовал его теперь не иначе, как «уважаемый», и даже позволил тому глотнуть воды из небольшой глиняной плошки, чем еще больше расположил к себе Жарова. Тот и впрямь был готов видеть в тщедушном человечке родственную душу — по крайней мере до тех пор, пока этот уродец сидит здесь и болтает, остается возможность выудить из него что-нибудь действительно полезное. Вопрос только в том, как отделить зерна от плевел, как извлечь крупицы нужной информации из вороха цветистых оборотов и витиеватых сравнений.

— … не всегда был отягощен сиим неблагодарным занятием, ибо вы, уважаемый, понимаете, что должность главного смотрителя баронских тюрем отнюдь не то место, где можно во всем блеске проявить незаурядные способности. А ведь было время, когда в моем ведении была несравненная библиотека замка Флур. И скажу я вам, уважаемый, что многие благородные дома могли бы гордиться и втрое меньшим собранием уникальных рукописей и редчайших инкунабул. Однако же жизнь, по воле Светлой Эрнис, совершает иногда странные повороты, повергая возвышенные души в темные пучины…

— И это великой жалости достойно! — вставил Денис вычитанную где-то фразу. Она оказалась очень даже к месту.

— Увы, в недобрый час задушил один из узников, не осознающий необходимости смирения и послушания, моего предшественника на этом скромном посту, — горестно покачивая головой, сообщил Игнасиус.

Денис подумал, что если предшественник библиотекаря был хотя бы вполовину столь же многословен, то лично он душой и телом солидарен с упомянутым душителем. Что ж, теперь надо что-то сказать… поддержать разговор.

— Мне горько осознавать, что все великолепие библиотеки замка Флур навеки останется недосягаемым для меня, — патетически проворковал Денис, одновременно мечтая оказаться подальше и от замка, и от библиотеки, и от ее хранителя вкупе с хозяином. — Думается мне, что и сам этот замок есть величайшее творение искусства, ибо вижу я, что кладка стен этих несет на себе печать великого мастерства…

Ничего такого, ясное дело, в мрачной каменной кладке Жаров не видел. Просто вспомнились вдруг слова Таяны, как-то вскользь оброненные, что гномы являлись наиболее почитаемыми строителями в Империи. И неудивительно было, что все благородные господа, кто дела ради, а кто из одного лишь желания пустить пыль в глаза окружающим, всячески стремились завлечь немногочисленных подземных жителей, готовых за полновесное золото вкалывать на поверхности, на постройке своих родовых гнезд.

Как оказалось, он попал в точку.

— Сразу видно знатока, уважаемый, сразу видно! — чуть не взвыл от восторга экс-библиотекарь. — И ум ваш пытливый не подвел, в самом деле не человеческие руки обтесывали камень что лег в нерушимые стены великого замка Флур…

И пошло-поехало… Видать, брошенная наугад фраза затронула какую-то плотину в душе Игнасиуса Курфа, пробив ее навылет, — и теперь из тощего извергался неиссякаемый фонтан красноречия. Жарову же оставалось с тоской корить себя за неосторожные слова и, сдерживая зевоту, ждать окончания кажущегося бесконечным монолога.

В течение ближайшего часа он узнал массу фактов из жизни благородного барона Берга ди’Флура, построившего замок в незапамятные времена. Барон, при жизни прозванный Хитрецом, имел массу достоинств помимо умения недурственно владеть оружием. Где лестью, где подкупом, где запутанными интригами, а где и прямой силой барон Берг сумел существенно расширить доставшиеся ему от отца крошечные владения и в достаточной мере набить свои сундуки золотыми монетами, чтобы иметь возможность пригласить гномов для строительства величественного замка, которому надлежало стать на века пристанищем славного рода ди’Флуров.

Он же начал и собирать библиотеку, о которой заговорили уже лет через двадцать. Последующие поколения, как это обычно и происходит, вели себя по-разному. Кто пополнял собрание книг редкими экспонатами, а кто и порядком прореживал уникальное собрание сочинений… Но одной лишь тягой к литературе таланты барона не исчерпывались.