Гавана

Эрл выглядел как настоящая звезда. Он стоял, одетый в новый смокинг (личный подарок конгрессмена Этериджа), красиво облегавший его торс; черные брюки в тонкую полосочку сидели идеально, ботинки были начищены, по традиции морской пехоты, до ослепительного блеска. Он потягивал кока-колу без капли спиртного и время от времени закуривал очередную сигарету из пачки с изображением верблюда. Суэггеру было даже трудно сойти с места, потому что к нему непрерывно подходили незнакомые люди и говорили всякие любезности. Он не представлял себе, каким образом это могло случиться, но это случилось. Весть о происшедшем быстро облетела американское землячество.

Это был едва ли не самый впечатляющий вечер из всех, какие когда-либо устраивало американское посольство в Гаване. Дыма здесь было, пожалуй, побольше, чем на Иво, вулканическом острове, состоявшем из лавы и пепла. Испарения поднимались вверх, но не рассеивались; они висели под потолком, прикрывая творившееся внизу веселье плотным, клубящимся, отчетливо видным в ярком свете пологом. Вечер был окутан драматическим туманом: мужчины в белых смокингах, бронзово-загорелые женщины с гладкими белыми бюстами, выпиравшими из плотно облегавших фигуры платьев, позвякивание кубиков льда в стаканах, оркестр в стиле мамбо, способный заткнуть за пояс самого Дези с его джаз-бандом, начинавшаяся сразу же за бассейном тропическая ночь и все то, что она могла скрывать... Казалось это произвело впечатление даже на конгрессмена.

— Ну, Эрл, должен сказать, я привык быть в центре внимания, но чувствую шкурой, что нынче вечером я только бесплатное приложение. Вы оказали мне добрую услугу, спасли меня в поганой ситуации, и теперь я ваш должник отныне и во веки веков. Это карта, на которую вы всегда сможете смело ставить, а когда я уйду, мой сын Холлис, клянусь, будет также продолжать выплачивать по этому счету. Ведь у вас есть сын, не так ли, Эрл?

— Да, сэр.

— Как его зовут?

— Боб Ли.

— Так вот, я был бы счастлив увидеть, как Боб Ли и Холлис будут расти рядом, поступят в прекрасные частные школы в Вашингтоне и пойдут по жизни бок о бок. Вам следовало бы об этом подумать, Эрл. Вы меня слышите?

— Да, сэр.

— Вот и отлично, Эрл. Вы проявили себя. Не многим это удается и случается редко, но у толковых здесь есть преимущества. Вы показали себя очень толковым, Эрл. Так не будьте упрямым ослом. Валяйте, веселитесь, общайтесь с людьми, и вы сможете далеко пойти.

С этими словами выдающийся южный джентльмен удалился, протискиваясь сквозь барьеры из плоти, туго обтянутой тонкой материей, упираясь в шикарные женские ягодицы, обнимая и прижимая к себе все женское, что попадалось на пути. То, что всем было известно, как он отправился по бабам и чудом спасся от очень серьезных неприятностей, по-видимому, не тревожило его ни в малейшей степени. Он снова был самим собой, то есть Хозяином Гарри Этериджем.

— Знаете что, Эрл, — шепотом обратился к нему кто-то, — вам здесь самое место.

Это был, конечно же, Френчи Шорт.

Эрл лишь хмыкнул в ответ.

— Эрл, посмотрите вокруг. Это по-настоящему важные люди. Сливки общества. Многие из них попали сюда благодаря везению. Роджер, например. Потомок пяти поколений богачей. У таких все преимущества. Лучшие школы, люди, непрерывно присматривавшие за ним и помогавшие во всем связи, учителя, воспитатели. Вдобавок он красив, как кинозвезда, и играет в теннис, как сам черт. Ха! Кое-кому все само падает в руки, скажете, нет? Но мы с вами, Эрл, мы попали сюда благодаря одному лишь таланту. Мы это заработали.

Эрл окинул взглядом Френчи, подтянутого и благообразного в смокинге: его стрижка ежиком была напомажена так густо, что волосы стояли строго вертикально и неподвижно, как взвод, выстроенный по стойке «смирно».

— Говори о себе, — сказал Эрл. — Мне все это дерьмо никогда не требовалось. Я хотел только честно жить на свете, валиться спать замертво, но никому не продаваться. Этого мне вполне достаточно.

— Эрл, не отказывайтесь сразу. Подумайте о том, что это могло бы дать вашей семье.

Эрл невежливо хохотнул. Он живо представил себе бедняжку Джун, пытающуюся вписаться в эту толпу, и Боба Ли, одетого в короткие белые портки и колотящего ни в чем не повинный теннисный мяч на пару с Роджером — Большим Уиннеткой.

— Эрл, вы...

— Прошу прошения, сынок.

Эрл отвернулся от прилипшего к нему молодого человека и начал пробираться к выходу из переполненного зала. Он изрядно устал от духоты, и ему требовалось хоть немного подышать чистым воздухом. Остановившись возле бара, он взял стакан кока-колы, высмотрел проход к двери и выскользнул наружу.

Ночь оказалась прохладной. Луны не было. Даже падавший из двери и окон свет не мешал видеть в небе россыпи звезд. Эрл вдохнул бодрящий воздух и попытался расслабиться. Взглянул на часы, увидел, что время перевалило за одиннадцать, и подумал, что, пожалуй, у него есть шанс к полуночи попасть в кровать, чтобы хоть немного поспать и подготовиться к новым неожиданностям, которые могут быть припасены для него в этой поездке.