Гавани Луны

Это было ужасно. Она была стеной, идеальной стеной, с которой ты играл в сквош. Ты мог быть великим игроком, величайшим за всю историю игры и мира. Но рано или поздно ты проиграешь, потому что стена не устает. И, как бы ты не исхитрился подать мяч, она всегда примет его и вернет. Бегать приходится тебе. Она же просто стоит и Существует.

Я был верен и тебе, – не дотянулся я это этого мяча.

Ха-ха, – сказала она.

Идем в соседний дом, и поговорим об этом с нашей уродливой соседкой, – прошипела она.

О чем это ты? – искренне удивился я.

Ты трахнул нашу соседку! – сказала она.

Скольких ты ЕЩЕ трахнул?! – спросила она.

С тысячу наберется, подумал я, подергивая наэлектризованными губами. Так школьник, отрицающий, что он разбил стекло, старается не улыбнуться в кабинете директора. Но сказать это я не решился. Рина догадывалась, что я изменяю ей, но масштабы ее поразили бы. Нет, никогда. Рина почувствовала мою решимость молчать и разозлилась еще больше.

Никого я не трахал, – сказал я.

Что ты делал у нее дома? – сказала она.

Зашел занести пакет почты, которую бросили нам по ошибке, – сказал я.

Ее почты, – сказал я.

Не мог бросить на крыльцо? – сказала она.

Была буря, – сказал я.

Кстати, где ты переждала ее? – сказал я.

Не хочешь же ты сказать, что ехала на машине во время, когда бушевал ураган? – сказал я.

А, ерунда, – сказала она.

Мои подозрения и удушливая ненависть поползли по кафелю ванной неуклюжими крабами, срываясь с потолка и разбиваясь у ног Рины тысячью кровавых капель. Я буквально ощущал их теплую кровь на ее босых ногах. Рине никогда не нравились пальцы ее ног, она считала их недостаточно аристократичными. Сейчас, должно быть, ее радовало, что она стоит в ванной, наполовину полной пены.

Ну и с кем это ты спишь в нашем городке? – сказал я.

О чем это ты? – сказала она, не глядя мне в лицо.

О том, что ты трахаешься с кем-то в городке, – сказал я.

Ты псих, – сказала она.

Псих, который задолбал меня своими ревнивыми подозрениями, – сказала она.

Неудивительно, что и я стала такой же, – сказала она.

Мы слегка помолчали. Такие передышки случались в ходе наших бесед, и тогда мы просто сцеплялись недобрыми взглядами, как боксеры в клинче, когда у них нет уже сил драться, но драться они обязаны. Мы с Риной почему-то обязаны продолжить, знал я. О, Господи, почему мы не живем спокойно, обменивая наши измены по бартеру, подумал я. Сегодня я переспал с кем-то, завтра ты кому-то дала… Впрочем, не многовато ли у нее этих «кому-то», подумал я, и сам разозлился.

Ты трахаешься с кем-то в городке, – сказал я.

Наша машина, на которой ты приехал, выглядит как обычно, – сказал я.

Остановись ты в пути, автомобиль был бы, по меньшей мере, в грязи, – сказал я.

Значит, ты провела это время в укрытии, – сказал я.

В гараже, – сказал я.

В гараже дома из нашего городка, – сказал я.

Она мылилась молча, упрямо не поднимая глаз. Только тогда до меня дошло.

Ты, мать твою, могла вообще никуда не уезжать! – сказал я.

Ну и кто это? – сказал я.

Она молчала, приводя меня в бешенство.

Как видишь, твой муж не идиот, – сказал я с горечью.

Настоящий детектив, – сказала она и взглянула мне в глаза со значением.

Распутал бы даже убийство, – сказала она, с нажимом на слово убийство.

Моментально мои решимость и отвага оказались смыты с меня, словно ее гель для душа. Я сглотнул слюну. Только сейчас до меня дошло, что моя жена мне не союзница. Неприятная новость.. Все равно, что узнать о переходе полка с фланга на чужую сторону. Как поведете себя Рина, если я расскажу ей? Поможет ли мне, или… И стоит ли это ей о чем-то рассказывать? Я почувствовал ужасную усталость. А потом решил вновь вывести Рину из себя. В такие мгновения он бросала все к чертям – которые, без сомнения, входили в ее свиту, – и бросалась в автомобиль, а уж потом неслась в Кишинев. В очередной свой двух-трехдневный загул.

Вышвырни ее из дома, пора избавляться от тел, сказал неприятный голос во мне. Я чувствовал себя плохо. Это было чем-то сродни отказу от святого долга гостеприимства. Но я должен был выгнать ее из дома, так или иначе.

Так что, пойдем, поспрашиваем твою соседочку, как она тебе отсосала? – сказала Рина.

Рина, ты неверна мне, и я хочу… – сказал я.

Знаешь, – сказал я, чувствуя неприятное онемение в ногах, – нам нужно наладить отношения, даже если мы и собираемся разводиться.

Недурно, милый, – сказала она.

Только кто сказал, что я собираюсь разводиться? – сказала она.

Это дело решенное, – сказал я.

Я ухожу от тебя, – сказал я.

Не раньше, чем я решу списать тебя, – сказала она.

Так спиши, – сказал я.

Она глянула на меня с улыбкой. Рина торжествовала. Она в который раз одержала полную победу. Иногда я думал – не скучно ли быть Наполеоном без Ватерлоо? Но Рину это. Похоже, абсолютно не смущало.

Не раньше, чем я решу это сделать, милый, – сказала она и слегка поцарапала мне грудь ногтями.