Гавен

В 1922 году в разгар уборки урожая в Крыму голодало более 300 тысяч человек. Помгол мог прокормить лишь половину. Подскочила кривая заболеваний тифом, занесена была эпидемия холеры, принявшая угрожающие размеры в Керчи и Феодосии. Гавену докладывали сводки: четыре с половиною тысячи случаев заболевания брюшняком за неделю, десятки смертных случаев от холеры. Сыпняк и брюшняк нещадно косили людей, ослабленных голодом. Это напоминало библейские египетские «казни божий»: кровь, мор, холера, все виды тифа, «испанка», голод, саранча, уголовные банды. Все силы областной партийной организации и комсомола, профсоюзного и сельского актива были брошены на борьбу с народными бедствиями.

К Юрию Петровичу обращались профессора, писатели, работники музеев и заповедников. Работники ОХРИС[18] добивались строгого запрещения изъятия из южнобережных дворцов ценных произведений искусства для Помгола. Заведующим Крым-ОХРИС работал Ян Бирзгал, до того бывший членом коллегии КрымЧК. Полотна этого одаренного художника выставлялись на выставках АХРР[19]. Они вместе с Гавеном старались не допустить исчезновения ценнейших исторических реликвий.

В начале двадцатых годов в Крыму работало более 30 тысяч коммунистов — целая армия. Гавен вспоминал, как выглядела крымская организация большевиков ко времени его первого прибытия сюда в 1917 году. В своем большинстве теперь это были бывшие фронтовики и красные партизаны. Три четверти из них нуждались в серьезном лечении и усиленном питании. Некоторые харкали кровью, но все они, больные и здоровые, самоотверженно боролись с бандами и голодом.

Осенью 1922 года областной комитет партии утвердил бюро Историко-партийной комиссии, а Гавена — председателем Крымистпарта. Хотелось по свежим следам при участии творцов революции в Крыму писать ее историю. В то же время Гавена утвердили в группе ведущих лекторов областной совпартшколы, которым поручено было выступать с публичными лекциями по определенному кругу тем. Ни одна знаменательная дата не проходила без выступлений Гавена. В такие дни в «Красном Крыме», «Маяке коммуны» печатались статьи Гавена или газетные отчеты о его докладах.

Обком партии прикрепил Гавена к областному комитету комсомола. Возглавляли тогда крымский комсомол очень крепкие ребята. Оскар Тарханов вскоре выдвинут был в секретари и члены президиума ЦК комсомола и Исполкома Коммунистического Интернационала Молодежи. Моня Хлусер затем работал в секретариате ЦК РКП(б). Миша Москалев — впоследствии профессор истории партии в МГУ. Максимова, Олонецкий, Шацкий и другие тоже были сильными, башковитыми ребятами. Они уважали Гавена как старшего товарища и оказывали ему огромную помощь в работе.

3 октября 1922 года вышел специальный номер «Правды», посвященный выздоровлению Владимира Ильича Ленина и его возвращению к работе. Он опять председательствовал на заседаниях Большого Совнаркома. Весть об этом вселила много радости. «Ленин выздоровел!» — такими восклицаниями взамен обычного приветствия всегда крайне сдержанный Гавен встречал навещавших его товарищей.

В октябре Гавен отчитывался о работе Крымпомгола на заседании областного комитета партии и на седьмой областной конференции. Он докладывал и о задачах восстановления сельского хозяйства. 25 октября, открывая II Крымский съезд Советов, Гавен сказал, что голодная смерть унесла «13 процентов населения Крыма. Героическими усилиями советских людей, при помощи международного пролетариата смертность от голода приостановлена и прекратилась… Съезду предстоит наметить меры и средства борьбы с разрухой и последствиями голода». Упоминая о помощи голодному Крыму со стороны разных заграничных организаций, Гавен от имени съезда Советов благодарил все эти организации.

Основные факты и цифры из, доклада Гавена на съезде Советов таковы. Население полуострова уменьшилось с 822 тысяч (1917 г.) до 600 тысяч человек. Поголовье крупного рогатого скота сократилось со 164 695 голов до 90 455, поголовье лошадей со 167 564 до 56 319 голов, то есть на две трети, поголовье свиней уменьшилось в десять раз, поголовье овец почти наполовину и т. д. Посевная площадь сократилась с 778 тысяч десятин (1917 г.) до 186 тысяч десятин в 1922 году, то есть на три четверти. Урожай с десятины основных хлебных злаков упал с 30,3 пуда (1916 г.) до 5,27 в 1921 году и до 2,84 пуда в 1922 году. Площадь садов сократилась с 12 850 десятин (1916 г.) до 9 тысяч (1922 г.). Сбор винограда уменьшился с 5,9 миллиона пудов (1916 г.) до 280 тысяч пудов (1922 г.). Сбор табака уменьшился с 270 тысяч пудов до 20 тысяч пудов в 1922 году. Таковы были катастрофические последствия засухи, неурожая и голода.