Гавриилиада

В это время вернулся Николай I и потребовал, чтобы Комиссия еще раз допросила Пушкина, от кого он получил рукопись поэмы и кто ее автор. Пушкин писал в своем показании Комиссии: «Рукопись ходила между офицерами гусарского полка, но от кого из них именно я достал оную, я никак не упомню. Мой список сжег я, вероятно, в 1820 году…»

В письме Вяземскому Пушкин, зная, что все его письма читаются полицией и с прямым расчетом на это, пытался отвести от себя обвинение в авторстве «Гавриилиады» (а у Вяземского хранился посланный ему Пушкиным еще в 1822 г. автограф поэмы!) и приписать ее уже умершему и потому свободному от всяких репрессий сатирику князю Д. П. Горчакову. Он писал: «Ты зовешь меня в Пензу, а того и гляди, что я поеду далее.

Прямо, прямо на восток.[5]

Мне навязалась на шею преглупая шутка. До правительства дошла наконец «Гавриилиада»; приписывают ее мне; донесли на меня, и я, вероятно, отвечу за чужие проказы, если кн. Дмитрий Горчаков не явится с того света отстаивать права на свою собственность» (письмо от 1 сентября 1828 г.).

Между тем Николай I не поверил двукратному отречению Пушкина и, чтобы добиться от него признания, решил сыграть на его чувстве чести. Он приказал членам Верховной комиссии призвать Пушкина к себе и прочесть ему собственные слова императора: «сказать ему моим именем, что, зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтоб он помог правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем». Пушкин, подумав некоторое время, попросил разрешения написать ответ самому императору, минуя Комиссию. Разрешение, конечно, было дано, и Николаю I было передано в запечатанном виде письмо Пушкина. Письмо это до нас не дошло. Но, несомненно, оно содержало в себе признание. Николай I, не заинтересованный в том, чтобы новой ссылкой наказывать поэта за давние «грехи» (что стало бы известно всей Европе), предпочел прекратить это дело. Резолюция его была такая: «Мне это дело подробно известно и совершенно кончено». Этим «прощением», «милостью» царь связывал по рукам и ногам щепетильного поэта.

Впоследствии Пушкин сердился, когда ему напоминала о его «Гавриилиаде», и даже собирал и уничтожал ее списки.

С. М. Бонди

Из ранних редакций

Вариант стихов «Не правда ли? вы помните то поле…», сообщенный лицейским товарищем Пушкина С. Д. Комовским

Вы помните ль то розовое поле,
Друзья мои, где красною весной,
Оставя класс, резвились мы на воле
И тешились отважною борьбой?
Граф Брольо был отважнее, сильнее,
Комовский же — проворнее, хитрее;
Не скоро мог решиться жаркий бой.
Где вы, лета забавы молодой?