Гаврский нотариус. Наставники. Битва с тенями

— Позвольте обратить ваше внимание, — продолжал Лоран, — на то, что вопрос это не такой уж важный, что служащий, взятый на месячное испытание вполне может быть уволен, если он не удовлетворяет предъявляемым требованиям.

— А знаете ли вы, — внушительно сказал г-н Лармина , — что этот служащий попал ко мне с самыми блестящими рекомендациями?

— Быть может, господин директор, это объясняется тем, что кому-то очень хотелось избавиться от него, сплавив другим.

— Не приписывайте своим коллегам столь низких намерений.

— Господин директор, как вы знаете, я имею возможность через окошко у подъемника наблюдать за своими подчиненными, работающими этажом ниже. Я внимательно следил за господином Биро. У меня о нем совершенно определенное мнение. Кроме того, я за месяц собрал о нем весьма точные справки. У господина Биро, быть может, и отличные рекомендации, но репутация у него дурная.

Старик сидел, задумавшись. Лоран продолжал:

— Помимо потери времени, помимо вероятной утраты португальского штамма, ибо, как я уже сказал, его, должно быть, придется уничтожить, эта досадная история причинит еще и немалый материальный ущерб.

Господин Лармина сделал рукой два-три движения, как бы ловя в воздухе улетающую мысль, и ничего не ответил.

— Я, кажется, заявил вам, господин директор, — вдруг вскричал Лоран, и голос его становился все взволнованнее и громче, — я, кажется, заявил, что я на свою ответственность уволил этого негодного сотрудника.

— Я мог бы ответить вам на это, что вы превысили свою власть, — отчеканил г-н Лармина.

Старик замолчал, украдкой взглянул на Лорана, по-видимому, заметил в его ясных голубых глазах назревающую вспышку гнева и молвил, пожав плечами:

— Оставим это. Вы свободны, господин Паскье.

Господин Лармина неукоснительно поддерживал в своем, как он выражался, «доме» военную дисциплину и поэтому охотно прибегал к военным выражениям.

Лоран попрощался, поклонившись, — старик не подал ему руки. Он повернулся и пошел. Он собирался затворить за собою дверь, когда директор весьма торжественно сказал:

— Соблаговолите пригласить этого сотрудника ко мне.

«Уму непостижимо! — думал молодой человек, возвращаясь через сад в лабораторию. — Уму непостижимо! Какое ему, старому крокодилу, до этого дело? Можно подумать, что речь идет о свержении президента Республики».

Лоран вихрем влетел в лабораторию. Он сразу же увидел Биро — тот стоял у стола посреди комнаты и старательно увязывал в большой сверток одежду, газеты, ночные туфли, кастрюли и бутылки.

— Господин Биро, — сказал молодой человек, — по пути зайдите, пожалуйста, в кабинет господина директора.

Затем Лоран сразу же отвернулся и ушел в комнатку, уставленную книгами, которую он называл своим рабочим кабинетом. Из этого убежища он мог, не вставая с места, наблюдать, как Биро расхаживает по лаборатории. Странный субъект не торопился связать свой узел. Он, по обыкновению, то и дело испускал вздохи. У него вырывались стоны и обрывки фраз: «Нет больше уважения! Нет признательности! К чему же распинаться? Одна только неблагодарность...» Связав с грехом пополам узел, он стал у двери и слезливо воскликнул:

— Вы все-таки попрощаетесь со мной, мой дорогой мосье?

Лоран встал и протянул ему руку.

— Будем откровенны, господин Биро, — сказал он. — После месячного испытательного срока у меня создалось впечатление, что мы с вами не созданы для совместной работы.

Субъект вдруг два-три раза всхлипнул по-театральному.

— Тяжело, — молвил о н . — Я уже полюбил вас и начинал прощать вам все ваши недостатки.

Лоран два-три раза топнул ногою. Все было ему противно в этой сцене. Он строго сказал:

— Прощайте, мосье.

— Вы все же дадите мне хороший отзыв? — спросил субъект с елейной улыбочкой.

Лоран был так озадачен этим вопросом, что не сразу нашелся что ответить.

— Нет, нет, — сказал он наконец. — Я предпочитаю, в ваших же интересах, не давать вам никакого отзыва. К тому же вы прослужили у меня слишком мало времени.

Биро снова захныкал:

— Грустно, очень грустно так расставаться, мой дорогой мосье. Не поминайте лихом, мой дорогой мосье.

Наконец он ушел. Лоран два-три раза глубоко вздохнул и, сделав над собою усилие, занялся очередным делом.

Пробило четыре часа. Для Лорана это было всегда самое спокойное и самое ценное время дня, час, когда он мог всецело сосредоточиться на работе. Чувствуя, что ему не удается собраться с мыслями, он твердил себе: «Ничего особенного не случилось. Человек этот плохо работал. Он ушел. Вопрос решен, оставим это — как сказал директор. И займемся делом».

В то время как Лоран был занят этим тайным самоуговариванием, дверь лаборатории тихонько отворилась. Сначала показалось несколько напомаженных прядей, потом уголок лба в красных прожилках, потом часть лица — ровно столько, сколько требуется для улыбки, наконец вся фигура чудовищного г-на Биро.

Субъект выпустил из рук дверь, сказал с приятностью: «Ку-ку! Жив курилка!» — выступил на три-четыре шага вперед и протянул Лорану запечатанное письмо.

Лоран сразу же узнал почерк г-на Лармина. Не без смущения распечатал он конверт и стал читать.