Газда

Клянусь, я забыл, что есть хотел. Если вас женщина вытаскивает из Израильской тюрьмы, и приглашает в израильский ресторан, значит ей что-то надо? Вот и я не понял. Понял, только после третьего бокала вина и сытного обеда, она добивалась того-же, что и тюремные следователи, только если первым я сказал, что незнакомых мужчин в дом я не вожу и тем более, никогда не показываю места своего жилья, и, вообще, я правильной ориентации, то с этой было посложней. Но после будершафтного шестого бокала, из которого, я вместе с вином выпил одну из оптических линз, принадлежащих этому очаровательному созданию, я почти сдался, только пытался объяснить Розе, что я временно живу у товарища (флигель, блин, трёхэтажный снимаю). Я не помню, после какого поцелуя, но я с трудом, нашёл тот сквер, при больнице травматологии, где был вход в мою зону. Роза повисла на моей шее, и почти не воспринимала действительность. Близорукой девушке, холл в Чернобыльскую библиотеку, показался сказочным замком, а офис пресс- секунданта комнатой исполнения желаний. Я старался отогнать от себя мысли моих друзей по зоне, с их, до аварийного воспитания:

– Это мой офис, это моя постель!

А, не дай бог ОК заглянет:

– Ты, Властелин, опять всякую дрянь в зону тащишь?

Хоть самому в привидение превращайся, и под пол проваливайся перед Розой. Уже начало светать, и я заснул. Разбудила меня зуделка говорилки ОК:

– Я не стал тебя тревожить, у тебя гости, я нашёл артефакт – на столе.

Краем глаза я понял, что это линза, которую я случайно проглотил в ресторане.

– Верни его девушке. Ты извини Властелин, но ты дурак!

Я прикрыл говорилку от любопытных ушей. Роза делала вид что спала и специально не открывала глаза, предчувствуя, что все сказки заканчиваются казённой мебелью и простынями со штампами инвентаризации. Он напомнил мне инструкцию: всё, что зачато в зоне, принадлежит зоне.

– Жениться придётся. Но это не беда! За три века своего существования я многое повидал, но такого! Даже зона со мной солидарна.

– Скажи, на хрен, ты притащил кармелитку в офис и затянул её в постель?

– Это ещё вопрос, кто кого затащил?

ОК: – Это не наше дело, но не забывай, что в зоне монашек-кармелиток злить нельзя.

– Знаю, а также, верблюдов и диких гусей.

Моё солнышко открыло глаза, потянулось и спросило:

– А эта бабушка с коляской и большим веником тебе кто?

Я набрал ОК по говорилке:

– Скажи уважаемый, что этот восьмидесятилетний инвалид новобранец делает по ночам в нашем офисе? Мне подруга только что рассказала, что проснулась от того, что кто-то летает под потолком. Я понимаю, что лунатизм – это болезнь. Но предупреди бабушку, пожалуйста, ведь ты знаешь статус моей гостьи, а её нервировать нельзя.

ОК пытался рассказать об изменениях в штате и в зоне, но это уже работа, а у меня ещё шесть недель заслуженного отпуска.

Каюсь, не усмотрел, Роза подскочила к окну и открыла шторы. Привидения бесстыже пялились на её обнаженный бюст, а из дезактивационной камеры стали выскакивать пол землекопы.

Пустой город не отреагировал на крик ужаса.

– Что это? Где я?

По методу пресс секунданта, я попросил не обращать внимания и закрыл шторы, сбив с них целую тучу пыли.

Глава 6

Роза близоруко щурилась и требовала объяснений. И, клянусь Торой, только здесь я её узнал, рядом со мной лежала та самая торговка из Хайфы, у которой я купил эту зону, только вместо бабушкиных очков, она стала носить линзы, которые я успешно ополовинил во время вчерашнего банкета и вместо приморского бульвара, она представляла вполне солидную организацию. Ох, попала бы мне эта Роза, года два назад…, я бы из неё, и мокрого бы места не осталось! Но, до чего же соблазнительная бестия! В двери кто-то постучал…Я запустил бахилами:

– Что надо? Я в отпуске.

Роза выглянула в страшное окно, и я мельком заметил пируэты бабушки. Может быть, если бы я дослушал ОК до конца, то всё бы понял сразу и всё развивалось по другому сценарию, но я был в отпуске, и всё случилось, именно так, как должно было случиться. Теперь уже была моя очередь приглашать даму, и вечером, я внёс на руках её в Париж восемнадцатого века. Это был период революций и романтизма, рестораны с тайными затенёнными кабинками. Роза не знала французского языка, оно ей там и не надо было, мы чередовали сладкое вино с тягучими поцелуями, под звуки душещипательного клавесина. А по ночам, насытившись любовью, я рассказывал ей кошмарные сказки про зону, про ту зону, которую она мне продала, вручив за покупку бонус в эквиваленте одного доллара.

– А я думала, что зона это что-то волшебное, большое, непостижимое. И Властелин – это даже больше, чем король! Это не человек. Он богаче самого богатого еврея. Вслушайся в мелодию слов:

– Властелин зоны! Звучит? Это божественно! Чернобыль! Разве можно такие красивые слова связывать со смертью, с чем-то грязным? Припять, Славутич! Я тайком от деда, повторяла названия этих мест, находя их на картах продаваемых земель. Я даже в мыслях не надеялась, побывать в этих местах, тем более, очутиться в объятиях того красавца, которому я их продала.