Газели

Без любимой вино — это яд и отрава:
Или горько оно, или солоно, право.

Подают мне совет — жизнь сложить пред неверной,
А во мне жизни нет, — рассудили бы здраво!

Мне б увидеть твой лик, да соперники злятся:
Нищий к травле привык — зла собачья орава.

И когда твоих уст хмель багряный коснется,
Словно розовый куст, сердце рдеет кроваво.

Я тобою сожжен — сердце дымом чернеет,
Стая черных ворон — мне и казнь, и расправа.

Друг мой, если ко мне прикоснется святоша,
След тот вымой в вине — его хватка лукава.

Навои грустно лег пред жестокой во прахе —
Отдохнуть от тревог беспокойного нрава.

* * *

Мир лукав, он схож с невестой, с ним не заводи бесед:
Как ни холь его, ни пестуй, к людям в нем участья нет.

Льнущий к миру беззаботен: ждет удачи, а она
К одному из многих сотен не придет и за сто лет.

Все вершит он хитрым ладом: залучит тебя в силки,
Думаешь — удача рядом, а глядишь — пропал и след.

В перстне солнца сгустки яда он готовит для людей:
Блеск его — как бы услада, но опасен тот шербет.

Ты оставь эту невесту, в этом мире ты — лишь гость:
Страннику при ней — не место, он — иным местам сосед.

Даже ежели вы двое меж собой недалеки,
Встречей с близкою мечтою ты не будешь обогрет.

Навои, свой дух очисти, с высшей сутью будь един,
Чтобы пут твоей корысти не осталось и примет.

* * *

Кто в долину единенья страстным помыслом влеком,
На коне всеотрешенья пусть он станет седоком.

Но тому не доведется в этот путь коня седлать,
Кто навек не заречется жить в толчении людском.

Должен странник в той дороге отрешиться от всего,
А иначе — без подмоги он в скитальчестве таком.

Милость Друга своей сенью озаряет этот путь,
И дороге к единенью как остаться чужаком!

Ни натугой, ни потугой воли рока не минуть:
Доброму не стать жадюгой, а жадюге — добряком.

Дай испить мне их фиала, кравчий, — душу мне взбодри
И, чтобы полегче стало, лей мне полным черпаком.

Но с минутным оживленьем не смирится Навои, —
Со всечасным обновленьем да пребудет он знаком!