Газета День Литературы # 100 (2004 12)

Другой штаны протирал когда-то на троне Польши,

А я в Москве десять лет не мог получить прописку,

Но, получи ее раньше, навряд ли успел бы больше.

Пишу стихи. А у тех, кто пишет — своя дорога.

И не нужны им — ни трон, ни митра, ни "мерин" чалый.

Во все эпохи поэты слушают только Бога,

И ищут Слово, чтоб в этот мир возвратить Начало.

Алексей Шорохов СТИХИ

***

Д. Ильичеву

Каждый день — как по краешку бездны.

Год за годом — вперёд и вперёд.

Будто кто-то прямой и железный

Там, внутри, в напряженье живёт.

Будто тянет протяжно и глухо,

Как открытая ветру струна,

Эту песню, что слышу вполуха,

Что кому-то на свете нужна.

Каждый день выхожу я из дому,

Будто с поезда ночью — в пургу.

И боюсь, что родных и знакомых

Сквозь метель разглядеть не смогу!

Всё теряется в вихренном танце

Загустевших, как соты, минут:

Сотни лиц, переулков и станций,

Где нас, может, добром помянут.

Только кажется, что бесполезней

И быстрей всё мелькает во мгле…

Мы давно уж несёмся по бездне,

Как когда-то неслись по земле!

26. 02.2004

***

посв. Вик. Бородиной

Душа, как сад, роняет первый цвет

И алым ветром порошит в зарю.

И только счастья — не было, и нет!

А я опять о счастье говорю.

Как нет любви земной, что без конца,

Которой с детства мы уязвлены.

А есть смешные глупые сердца,

Поющие в предчувствии зимы.

И есть великих сроков череда,

Когда под знаком славы и беды

Пред тем, чтобы угаснуть навсегда,

Качает сад тяжелые плоды.

01.04.2004

***

Д.Ермакову

Без креста, без молитвы, без песен.

Как же ночь-то была тяжела!

Никому уже неинтересен,

Одного он наверно желал:

Как во сне, как в зловещем тумане,

Отстраняя последний свой час,

Он надеялся, будто обманет

Тот для всех одинаковый глас

И шептал: "Хоть немного помедлю

В этом сером болотном краю…" —

Оставляя желанную землю,

Беспощадную землю свою!

И уже пролетая над полем,

Где смешались и снег и вода,

Навсегда расставался он с болью,

Кроме той, что при взгляде сюда.

30.05.2004

Глеб Горбовский "ПО ВЕРСИИ ...ОТЦА И СЫНА"

СОЧЕЛЬНИК

Сочельник. Прошлого не жалко:

оно — бессмертно... в наших лбах.

По телевизору гадалка

вовсю гадает на бобах.

Колдун колдует, а вещунья

пророчит ночь, за ней — рассвет.

...Увы, не прошлого хочу я, —

в отжившем хламе проку нет.

А то, что в храме — снова служба,

спешат ко Всенощной рабы, —

так это с вечным Богом дружба,

а не какие-то бобы.

Сочельник... Завтра на планете

у православных — торжество...

И все мы снова только... дети.

И да восславим Рождество!

АНТИНАУЧНОЕ

И без науки, нам в угоду,

дана событий круговерть:

запрограммированы роды,

запрограммирована смерть.

Без применения науки

грудь воздымается, дыша,

смекает мозг, воруют руки

и чистит пёрышки душа.

Без консультации научной

был этот лучший из миров

в объятья к солнышку допущен,

и суетится — будь здоров!

БЕЗ КЛЮЧА В ГОЛОВЕ

И откуда только прыть? —

вышел в синий вечер,

дверь захлопнул, а открыть

без кувалды — нечем.

Вспомнил тёплую кровать,

чайничек заварный

и остался ночевать

на скамье бульварной.

Ночь, вреда не причиня,

мне хвостом вильнула.

Найда, спящего меня, —

по губам лизнула.

Нет в карманах ни гроша —

даже на закуску.

...А под утро, как бомжа,

отвезли в кутузку.

НИКОЛАЙ РУБЦОВ

Не от мира сего человек?

Нет, зачем же... Он был в этом мире —

мимолётным и чистым, как снег,

на гармошке играл и на лире.

Мог обняться с тобой, как родной,

мог схватиться, азартом влекомый!

Не со зла, не от ласки хмельной —

от сиротства, от жизни бездомной...

Сухопутен. А в море был вхож:

ударялся о “Волны и скалы“

и хватался порой не за нож,

а за сердце, что правду искало!

Если взглядом уставиться вспять —

мы с ним оба хлебнули, дай Боже!..

Он прожил на ветру — тридцать пять...

Я, к стыду, этот срок приумножил.

В этой жизни, родству вопреки,

находились мы чаще в разлуке...

И погиб он — от злобной руки...

Я ж погибну — от водки и скуки.

***

“Я во пустыню удаляюсь

ото прекрасных здешних мест...“

Старинный романс

Промотав степенство,

носом землю рыть!

...Ваше отщепенство,

дайте прикурить!

Достаю из прошлого

спичек коробок.

Все мыслишки пошлые

знаю назубок.

До предела взвинченный,

хоть Христа распять! —

стопку “керосинчика“

хватану — и спать.

Во туманец ситцевый

завернусь во сне...

Чтоб моя милиция

забыла обо мне!

ДЯДЯ ХАИМ

Не пиная и не хая,

не кляня своей судьбы,

загляделся дядя Хаим

на фонарные столбы.

А вокруг столбов окурки,

луж осенних — серебро...

И с гитарой полудурки

ставят даму на “зеро“.

Дядя Хаим с ними ласков,

дождевую ловит пыль...

Он приемлет жизни сказку,

он не хочет в Израиль.

Дождь, просеянный сквозь сито, —

хорошо, что — не пурга.

...Холодна к нему Россия,

а — поди ж ты! — дорога.

ПАМЯТИ СТАНИСЛАВА ПОЖЛАКОВА

Затянуло, будто озеро туманом,

светлую судьбу твою, мой друг...

жизнь была подарком и обманом

и слиняла — журавлём на юг.

Позвонили! И поведали о страшном...

Парк Победы, разделявший нас в быту,

стал — на миг — ненужным и вчерашним:

сквозь него — к тебе я не дойду.

“Осень, осень...“ — мы с тобою тихо пели,

торжеством была “Пора любви“!

Наши руки сникли, задубели.

Наши души разминулись... Позови!

***

Сбереженья, житейские опыты,

утоление жадных утроб, —