Газета День Литературы # 128 (2007 4)

Это очаровательно; только ребенок может позволить себе такую "неправильность": сказать – тюрьмы из колючек. Так говорили расстрелянные во времена "ежовщины" обэриуты, так говорил Даниил Хармс. "Правитель Охохон приказал налить всем уходящим напиток, настоенный на особой траве. Тот, кто выпьет этот напиток, не отравится, не умрет, но через несколько часов забудет, что знал раньше, забудет даже, кто такой он сам" (стр.64-65). Русский народ забыл в 1917 году, кто такой он сам.

Вторая русская революция 1991-93 годов добила его окончательно: язык умнее нас – пришли "новые русские". Оформленная знаменитым тогда художником Виктором Щаповым сказка вышла многотиражным изданием и была молниеносно раскуплена и переведена в 4-х странах: Чехословакии, Венгрии, Германии и Польше. Автору и издательству посыпались многочисленные письма благодарных читателей. Под одним из них (из Сибири) было 219 подписей. Читатели тогда умели "читать между строк"!

С 1972 года – года публикации первой сказки – Лидия Думцева написала много сказок. В них действуют и знакомые сказочные герои, но в совершенно новых обстоятельствах (Снежная Королева, Леший, Русалка, Мыльный Пузырь), и новые герои в старых обстоятельствах (Улыбушка, Шопша, Пень-Ведун), и новые – в новых (Достоинства и Недостатки, живущие в Малом мире; особый народ – Хохотанцы; Ученый Барин…) В сказке "Несравненная" главной героиней выступает Чашка, в которую влюблён фарфоровый Колокольчик. В "Королевском символе" общей любимицей становится Лилия, и благородство любви возводится на высокий этический пьедестал. Бабочка-Шоколадница учит "не в свои сани не садиться", в сказке "Каждому свое счастье" – я почему-то сразу вспоминаю "Jedem das seine", надпись на воротах немецкого концлагеря. А как остро злободневны строки из "Баллады о Русалке" ("Коль нет детей, так всё бессмысленно в природе!..") о красавице, не пожелавшей обузы – детей.

Деревья у Думцевой могут по-человечески бунтовать (сказка "Страшный сон") в эпоху экологического кризиса. Сказочница вообще очень любит Природу, и во всех своих сказках стремится привить читателю эту любовь.

А в мир пришла Чудесница-Весна,

Насытив небеса глубокой синью,

Всё затопила буйством запахов и красок.

И, море усмирив, пригладила шалуньи-волны.

И те, воркуя нежно, целуя берег и подножья дюн,

Дарили им свой кружевной наряд...

Природа мстит бездеятельной Красоте ("Баллада о Русалке").

И в этот миг Природа,

Столь щедрая к влюбленным до сих пор,

Похоже, взбунтовалась,

Вдруг замерло мгновенно всё вокруг.

В пугающе-зловещей тишине

Нежданно Грома взрыв раздался.

Забесновался Ветер,

Вздымая вверх песок до самых до небес,

Безжалостно с дерев листву срывая,

Гром грохотал. Зигзаги Молний вспарывали небо

И стрелами вонзались в землю, в море...

А Ураган лихой разбойничал вовсю.

И тучи рваные сшибались в дикой пляске,

И волны бились скошенными лбами.

И Дождь хлестал неистово, стремясь

Негодование Небес скорее выплеснуть на головы влюбленных...

Но дидактичность, столь свойственная жанру сказки вообще, у Думцевой выглядит мягкой и деликатной. Хотя в стране, 70 лет лишённой Библии и заповедей блаженства Нагорной проповеди, можно давать уроки и в жёсткой форме; сказка – ложь, да в ней намёк, добру молодцу урок. Сказки Думцевой в особом – русском свободном стихе (верлибре). Хотя зачастую и представлены в "графике прозы". Но вот разбиваю "прозаическую строку" на стихи (стих – это одна строчка стихотворения) и получаю ("Несравненная"):

Жила-была чашка.

Да-да, самая обыкновенная чашка...

Ох, простите...

Если бы она узнала,

Что её назвали обыкновенной, –

Такой скандал закатила бы

На своей полке посудного шкафа!

Классический русский свободный стих, каким писал классик верлибра Владимир Бурич. Иногда сказочница переходит на белый стих (ритмизованный, но без рифмы – здесь, в "Балладе о Русалке", например, разностопный ямб):

Историю печальную хочу я вам поведать

О том, как девушка прекрасная была превращена...

Но нет... Пожалуй, по порядку.