Газета День Литературы # 129 (2007 5)

Я с тихим ужасом наблюдал, как поднимается по сапогам студёный рассол и, словно язычник, заклинал Белое Море спасти нас…

И тут, в радуге брызг, я увидел Савву. Он стоит за штурвалом, всматриваясь в солёную промозглую морось.

Сильный. Надёжный. Невозмутимый.

Высокая волна, ударившись с ходу в дюжую грудь, как в гранитный утёс, осыпается пыльём.

Нет в его глазах страха.

Он уважает Море, но оно cамо на посылках. Не Морю решать: жизнь или студёный ад.

Судьбу определят Высшая Сила.

И сейчас общая мера содеянного добра и зла – на весах.

Дмитрий Колесников И НЕПОДЪЁМНОЕ ПОДЪЁМНО...

Александр Сегень. Роман "Поп", ж."Наш современник", 2006, № 6-7.

Александр Сегень. Поп. Роман, изд-во Сретенского монастыря; М., 2007.

В мартовском номере журнала "Наш современник" за 2006 год на обложке появилась надпись: "Читайте в ближайших номерах журнала новый роман Александра Сегеня "Поп", в котором впервые в русской литературе писатель обращается к теме служения православных священников-патриотов на оккупированной фашистами территории".

Роман вышел в летних номерах и, увы, остался незамеченным критикой. Я говорю "увы", поскольку, во-первых, фигура Александра Сегеня, блестящего прозаика, автора таких замечательных исторических романов, как "Державный", "Евпраксия", "Александр Невский. Солнце Земли Русской", уже сама по себе требует пристального внимания. А во-вторых, вспоминаются слова обозревателя "Литературной газеты" Сергея Казначеева, который отмечал, что для своего нового произведения прозаик-романист "избрал сложнейшую, неподъёмную тему" ("ЛГ", 2006, № 28). И оказалось, что эта неподъёмная тема Александру Юрьевичу Сегеню очень даже подъёмна.

В эпиграфе романа "Поп" сказано, что он "посвящается светлой памяти самоотверженных русских пастырей Псковской Православной миссии в годы Великой Отечественной войны". Деятельность этой миссии, разработанной германским имперским министром восточных областей Розенбергом и одобренной самим Гитлером, и находится в центре повествования.

То есть, по планам Гитлера, на оккупированной фашистскими войсками Псковщине восстанавливалась церковная жизнь, полностью разрушенная большевиками, и русские священники, участвовавшие в её восстановлении, должны были в благодарность проводить профашистскую агитацию среди местного населения. Однако этим весьма наивным планам, также как и плану "блицкрига", суждено было с треском провалиться, ибо, как верно пишет Светлана Ляшева, "церковь заняла патриотическую и освободительную позицию" ("Литературная Россия", 2006, № 31). Эта позиция мощным лейтмотивом звучит на протяжении всей книги Александра Сегеня. Она ярко выражена и в отказе служителей Псковской Православной миссии подчиниться абсурдному требованию немцев перейти с юлианского календаря в богослужении на "ошибочный" григорианский, и в спасении ими партизан под куполами храмов, и в активной помощи, оказываемой "пастырями овец православных" несчастным узникам концлагерей, и в категорическом несогласии первоиерархов захваченных гитлеровцами земель отречься от Московского патриарха, якобы "сталинского", по утверждению Гитлера, и во многих других эпизодах.

Что касается ключевых слов данного произведения, то я не могу согласиться с Василием Яранцевым, который полагает, что ими является фраза, произнесённая митрополитом Киевским Николаем Ярушевичем на встрече высших иерархов православной церкви со Сталиным: "По-гречески "поп" означает то же, что по-нашему "батюшка", в слове том нет "оскорбления"" ("ЛГ", 2006, № 45).

Мне кажется, самые сильные слова, наилучшим образом отражающие смысл романа "Поп", принадлежат непосредственно Сталину: "Русская Православная Церковь прекрасно проявила себя в годы войны. Оказалась на передовой борьбы с фашизмом. И не только на нашей территории, но и даже на оккупированных".