Газета День Литературы # 129 (2007 5)

– Возможно, я сама себе буду противоречить, но все-таки задам такой вопрос. В одном из последних номеров "Нашего современника" вы пронзительно откликнулись на трагическую и безвременную кончину замечательного поэта и прозаика Николая Шипилова. Нет ли у вас чувства вины, что слишком поздно появились эти строки, наполненные тонким пониманием его творчества и так необходимые любому пишущему при жизни?

– Хороший вопрос, хотя отвечать на него и трудно, и больно. Николай Шипилов… Я часто вспоминаю своё общение с ним. Не скажу, что часто встречался, но каждый раз встречи были насыщенными, очень серьёзными. Хотя самого его я помню веселым и немного даже бесшабашным человеком, при всей его глубоко спрятанной грусти и боли. Он вообще был в хорошем, высоком смысле слова русским, советским человеком по отношению к жизни, к людям, по миропониманию. А вина? Есть и вина. Много раз я пытался ещё при его жизни заказать статью в "Наш современник" разным людям, хорошо его знающим. Так никто её и не написал. Самому мне казалось, как это часто бывает, что я всегда успею это сделать. Последняя его вещь – "Псаломщик" – появилась в "Роман-газете" уже после его смерти. Но моё поминальное слово о Николае Шипилове не будет последним.

А что касается собственно критики, посвящённой творчеству современников, с этого я и начинал. Причём, критические статьи шли одновременно и параллельно с историей литературы, Время, хочешь не хочешь, вносит свои коррективы. Я давно хочу написать о поэзии и об исторических занятиях замечательного поэта и историка Владимира Карпеца. Благодарен судьбе, что появилась возможность познакомиться с прозой Веры Галактионовой. На мой взгляд, это уникальная страница нашей литературы, до конца ещё не осмысленная. И тут я вижу связь с тем наследием, которым я занимаюсь на протяжении многих лет. Казалось, эта нить в русской литературе прервалась. На самом деле, она существовала всегда. Мне посчастливилось при жизни Николая Ивановича Тряпкина написать и опубликовать о нём две статьи. С другой стороны, я много размышлял и писал о поэзии Юрия Кузнецова. И это всё как бы разные лучи, сходящиеся в единый солнечный круг большой русской литературы.

– Задавая вопрос о Шипилове, я имела в виду не его одного, а все поколение, к которому принадлежит и Вера Галактионова. Недавно в "Дне литературы" появилась основательная статья Владимира Бондаренко "Самосожжение любовью" о её творчестве. Критик приводит её слова: "Наше поколение немного провисло. Сначала нам перешли дорогу мертвецы (речь идет о так называемой "возвращённой" литературе). Огромные журнальные площади, которые должны были быть нашими, ушли под то, что находилось в запрете, под спудом… Произошло искусственное обеднение русской литературы. В глубинке зачахло, не пробилось к свету многое из того, что должно было стать по-настоящему великим… Страшно подумать, сколько талантливейших судеб сломано, погублено, смято в этой невидимой войне".