Газета День Литературы # 132 (2007 8)

Лермонтовский Печорин – сложная, противоречивая, надломленная и даже трагическая фигура, один из тех "лишних" людей (В.Г. Белинский), беда которых в том, что они не были востребованы Россией. Но вина их в том, что они не востребовали Россию и бесцельно коптили небо, направляя незаурядные способности и мощную духовную энергию ко злу и разрушению. Это синтетический портрет, вмещающей весь негатив тогдашнего нового поколения, подпорченного космополитическим воспитанием на западный манер. Образ Печорина не анахронизм, он сохраняет свою актуактуальность – ведь такая проблема стоит и сейчас, только в ином ракурсе и при господстве другой идеологемы: нажива и гедонизм, прикрытые фиговым листком "прав человека"; а причины, в сущности, те же самые. Лермонтов считал, что он обрисовал симптомы этой извечной болезни русского общества, хотя и не указал средства её излечения.

А на телеэкране мы увидели некоего хлыща, который забавляется от нечего делать, подвергая опасности себя и других. Есть в экранном образе что-то от суперменов из заокеанских фильмов, разбавленных отечественным квасом, – ментов, похожих на бандитов, банкиров, бизнесменов сомнительного поведения и пр. – желающие могут продолжать список таких почтенных и полупочтенных занятий.

В чём же дело, почему обаятельному и несомненно талантливому актёру, неплохо играющему в современных фильмах (особо отметим роль водителя одной полукриминальной бизнеследи), не удалось воплотить образ Печорина – казалось бы, мечту любого артиста? Увы, дело не только в исключительной сложности этого персонажа, Всё это преодолимо, вспомните блестящей кинофильм 50-х годов XX века.

На причину указал в недавнем интервью АИФ А.Ширвиндт, один из "могикан" великой эпохи советского театра: молодые актёры используют все возможности, чтобы поучаствовать в т/сериалах – в ущерб серьёзной сценической работе, учёбе и совершенствованию профессионального мастерства (говорят, хороший артист учится всю жизнь). Это даёт популярность и материальный успех: даже посредственный актёр, неделями мелькающий на телеэкране, обречён на известность. На рынке известность – товар, её можно выгодно продать, а деньги не пахнут.

Когда-то т/сериал носил консервативное название "многосерийный художественный фильм". Когда-то он действительно был художественным. Когда-то так называлась киношедевры: "Семнадцать мгновений весны", "Место встречи изменить нельзя" и др. Когда-то для молодого актёра участие в таком фильме в сотрудничестве с опытными старшими коллегами под руководством знаменитых режиссёров становилось школой, формировавшей яркую творческую личность. Но так было когда-то.

В современном т/сериале всё подчинено концепции "чистогана". У сценаристов не хватает времени на написание сценария, у режиссёров на его осмысливание, у актёров – на подготовку роли. Немудрено, что работа в привязанных к рентабельности условиях приводит к деквалификации артиста, а уж к отсутствию творческого роста – точно. Достигнутые же при этом вершины успеха и известности можно по праву расценивать как "зияющие вершины" профессионализма.

Отсутствие серьёзной академической школы ведёт к тому, что актёр, даже не бездарный, начинает играть самого себя – в разных вариантах и костюмах. Артистическая многоплановость становится недостижимой мечтой – к несчастью, как кажется, более волнующей зрителя, чем актёров.

В современных "бандитских", "банкирских", "путанских", "дамских" "бытовых" и прочих т/сериалах эти ребята смотрятся более или менее приемлемо: это им близко. В матрицу сознания многих представителей нового поколения вмонтированы чипы этих респектабельных и не очень занятий. Но, сталкиваясь с задачей немного потруднее, чем воспроизвести несложные мотивации – загрести денег, устранить конкурента, переспать с красоткой, отбить выгодного жениха, – они чувствуют себя некомфортно. Проникновение в более богатый и глубокий духовный мир, стоящий выше примитивных сфер, становится труднодостижимой целью.

Кажется, всё и так ясно, но коли придираться, так ко всем, это будет справедливо.

По роману Грушницкий – антагонист, антипод Печорина, контраст между "личностью и личиной" (С.Дурылин). Но у Лермонтова прослеживается и сходство их менталитетов; это другая сторона байронизма (поверхностно понятой концепции великого английского поэта) – мнимая разочарованность в жизни, драпировка в возвышенные страсти и т.п., а в сущности та же пустота внутреннего мира. Однако экранный Грушницкий атрибутируется лишь по внешней напыщенности, старательно, по-ученически возведённой в степень карикатуры. Конфликт этих двух людей примитивизирован, глубокая драма двух тупиковых мировоззрений низведена до простенькой интриги, а пресловутый любовный треугольник сделан ведущей пружиной действия.