Газета День Литературы # 134 (2007 10)

Его называли консерватором и ортодоксом, "певцом патриархальных начал жизни". Наверное, он им и был. В том смысле, в каком все православные люди в мире являются прихожанами "ортодокс чедж" (ортодоксальной церкви). Но и мир крестьянский даже во вселенском измерении такой же вечно консервативный и ортодоксальный, как ортодоксальна Церковь с её вечными истинами, как ортодоксален Христос, как ортодоксальна жизнь. "Надо было жить, сеять хлеб, дышать и ходить по этой трудной земле, потому что другому некому было делать всё это…" Надо было рожать, надо было любить, надо было дышать, надо было трудиться, надо было есть, надо было умирать. Кто заменит эти простые, вечные истины? И чем?

Увы. Но всё вне привычного лада – приводит к разладу. Так же, как и тысячи лет назад, пашут землю, сеют, обихаживают её, собирают урожай. И какие бы новые технические устройства ни применялись, земной круг остаётся тем же самым. Впрочем, разве есть прогресс в развитии самого человека? Или рождается он каким-то другим способом, или живёт от младенчества до смерти по другим законам? Всё традиционно. Земля, небо, любовь и сладостное соитие, рождение детей, муки творчества. Разве что старятся и исчезают сами цивилизации; надеюсь, что русской цивилизации ещё предстоит долгая жизнь, но даже приди на наши просторы какие-либо другие народы, они также обихаживали бы землю, строили дороги и города, любили и умирали.

Весь внешний прогресс, мосты и небоскрёбы, меняющиеся моды и развлечения не касаются жизни самого человека, каким бы богатым и современным он ни был. Он также встаёт, завтракает, одевается зимой в одну одежду, летом в другую, справляет свои нужды, любит, находит друзей, мужает, добивается успехов, стареет и уходит в мир иной. Чем его жизнь отличается по кругу от жизни Ивана Африкановича? Всё то же "привычное дело".

К этим вечным истинам и сумел прикоснуться (что удаётся редко кому) писатель Василий Иванович Белов. Он любит лад и в душе, и в жизни народной, лад, наработанный тысячелетиями. Вне лада – война, голод, развал державы, развал семьи, трагедии народа и человека. Мир извечно поделён на лад и всё, что вне лада, – столь же неизбежное и неотвратимое. Большинство писателей, и русских и мировых, пишет обо всём, что вне лада, почти не касаясь его самого. Если о любви, то о трагедии любви, если о жизни народной, то так же о днях войн и трагедий.

Искать лад – в душе ли, в жизни – неизмеримо труднее, нежели описывать разлад. Лад есть и в слове, и в форме, и в сюжете, лад обладает цельностью.

Василий Белов – редкий из мировых писателей, кто прикасается к ладу, стремится понять его. Лад – определяет всё его творчество. Лад живёт внутри жизненного уклада, всегда упорядочен. Как пишет Василий Белов: "Подобную упорядоченность и устойчивость легко назвать статичностью, неподвижностью, что и делается некоторыми "исследователями" народного быта. При этом они намеренно игнорируют ритм и цикличность, исключающие бытовую статичность и неподвижность. Ритм – одно из условий жизни. И жизнь моих предков, северных русских крестьян, в основе своей и в частностях была ритмичной. Любое нарушение этого ритма – война, мор, неурожай – лихорадило весь народ, всё государство. Перебои в ритме семейной жизни (болезнь или преждевременная смерть, пожар, супружеская измена, развод…) не только разрушали семью, но и сказывались на жизни всей деревни… Всё было взаимосвязано, и ничто не могло жить отдельно или друг без друга, всему предназначалось своё место и время. Ничто не могло существовать вне целого или появиться вне очереди. При этом единство и цельность вовсе не противоречили красоте и многообразию. Красоту нельзя было отделить от пользы, пользу – от красоты. Мастер назывался художником, художник – мастером. Иными словами, красота находилась в растворённом, а не в кристаллическом, как теперь, состоянии…"

Этот лад тысячелетий прошёл и сквозь суровый, полный народных трагедий ХХ век. Василий Белов и ныне уверен, при всей нынешней порушенности народной жизни русский лад сохранился, и переживёт новый расцвет, пусть и в ином виде.

Он не боится ничего нового, он боится разрушения народного лада.

"Привычное дело" Ивана Африкановича – это не привычный покорный рабский труд, как его характеризовали многие видные либеральные критики, это привычное дело русского человека при самых каторжных и трагедийных условиях жизни – стремиться к ладу, жить согласно ладу. И потому Иваны Африкановичи не только выживали в невыносимых условиях, но и побеждали, и возрождали лад.

Идея лада не только определяет эту книгу о народной эстетике, она является центральной в творчестве Василия Белова, о чём бы он ни писал.

Могут меняться и уходить в историю некие этнографические детали, но в целом вся система русской национальной жизни (как и любой другой), остаётся незыблемой, пока жив сам народ. Вот это и бесит наших врагов.