Газета День Литературы # 134 (2007 10)

Во многих мемуарах и исследованиях говорится о совместной "еврейской" акции Л.Брик и В.Маяковского. В 1926 году друзья поэта и Лиля Брик снимали фильм "Евреи на земле". Маяковский, как утверждает В.Шкловский, сделал надписи к нему (Шкловский В. За сорок лет: Статьи о кино. – М., 1965), а затем, по свидетельству Брик, "устроил в Доме союзов гигантский писательский вечер, сбор с которого пошёл целиком на еврейские колонии".

В этом стихотворении особенно впечатляет финал, строки, которые не могут не вызвать сострадания к жертвам погрома и ненависть к тем, кто его творит: "И липнет // пух // из перин Белостока // к лежащим глазам, // которые выколоты". Однако само стихотворение в целом – это талантливая иллюстрация примитивных "левых" мифов о царской власти как о вдохновителе и организаторе еврейских погромов.

Для меня не менее показательно то, что другой погром, жертвами которого стали миллионы, В.Маяковский поддержал и по-разному воспевал в лирике и эпике. Закономерно, что и Б.Сарнов не заметил этот погром 1918-1922 годов. Зато, ведя речь о конце 20-х XX века, он вслед за своим единомышленником Д.Быковым с грустью повторяет: "От революции отлетела душа", и делает глобальные – из серии ненаучной фантастики – выводы...

Предположим, что, как утверждают многие "левые", душа отлетела. Но стоит ли, Бенедикт Михайлович, жалеть о том, ибо душой этой было уничтожение тысячелетней России, человеконенавистничество, разрешение крови по совести, узаконенная русофобия... Или тогда нужно признать, что такой погром вам в радость, такая "душа революции" созвучна вашей душе?

Своё восприятие Маяковского, во всех отношениях отличное от сарновского, я выразил давно ("Кубань", 1991, № 3) и не вижу смысла полемизировать с автором книг "Маяковский. Самоубийство", "Случай Мандельштама" по конкретике творчества. Скажу предельно кратко, общо.

В.Маяковский, человек и поэт, личность, на протяжении всей жизни и творчества не меняющаяся. Он явил действительно новый тип отечественного писателя, сознательно порвавшего с национальными традициями, утверждавшего своим творчеством ценности, не совместимые с православными ценностями русской литературы. Место человека с "лицом", созданного по образу и подобию Божьему, в его поэзии занимает социально или чувственно детерминированный индивид. Нет никаких оснований относить творчество В.Маяковского к русской литературе. Поэт – один из первых и один из самых "химически чистых" русскоязычных авторов в словесности XX века.

Вопрос о росте Маяковского, которым задавался Сарнов ещё в конце 1980-х годов, будет, конечно, периодически возникать. В 2006 году в книге о поэте Бенедикт Михайлович ответил на этот вопрос вполне определённо: "Маяковский – один из величайших лириков XX века". То есть критик остался верен себе, что вызывает уважение. Правда, Б.Сарнову, как и многим-многим другим, нужно понять одно: поэта следует относить к другой – русскоязычной литературе, где он действительно "великан".

Что же касается роста самого Сарнова, то здесь не миновать вопроса: как быть с огромным количеством фактических ошибок и откровенных подтасовок в книге о Маяковском и в других работах критика. Ещё большее количество "проколов" я привожу в статье "Случай Бенедикта Сарнова" ("Литературная Россия", 2007, № 36).

Можно, конечно, пойти по пути самого критика. Он, в частности, так реагирует на "проколы" (реальные или мнимые, в данном случае не имеет значения) В.Маяковского, М.Зощенко, Г.Адамовича: "Охренел он, что ли?"; "Это уже даже не "каша в голове", прямо безумие какое-то"; "Вот уж, что называется, попал пальцем в небо".

Можно, если вновь руководствоваться логикой "левых", вспомнить об образовании. Когда-то меня удивило и покоробило высказывание Всеволода Сахарова о Литературном институте: "этот безалаберный лицей для малограмотных советских … писателей". Случай Б.Сарнова, выпускника Литературного института, казалось бы, явное подтверждение правоты точки зрения Сахарова. Однако я вспоминаю похожий случай Д.Быкова, выпускника МГУ, и в растерянности замолкаю. Пусть лучше рост Бенедикта Сарнова определяют его единомышленники – "левые" русскоязычные авторы.

Евгений Нефёдов ПРИВЫЧНОЕ ДЕЛО!

"Нет, я не падал на колени

И не сгибался я в дугу,

Но я ушёл из той деревни,

Что на зелёном берегу.

Через берёзовые склоны,

Через ольховые кусты,

Через еврейские заслоны

И комиссарские посты.

Мостил я летом и зимою

Лесную гибельную гать…

Они рванулись вслед за мною,

Но не могли уже догнать."

Василий БЕЛОВ

Лишь струны памяти затронешь –

Каких созвучий только нет...

“Москва – Воронеж, хрен догонишь!” –

Есть прибаутка давних лет,

Весёлой юности привет.

И хоть протопал детство всё же –

По вологодской я траве,

Родня беспаспортной братве,