Газета День Литературы 154 (2009 6)

Он ещё боялся, что они вернутся... Дрожал – и ждал. Но прошёл, наверное, час. Шум смолк. Он постучался, не в силах терпеть, в свой же сортир.

Этот человек ушёл ночью. Молча, без слов. Утром он сам запер мастерскую на замок – и вышел в город. Было тихо. Пахло горелым мясом расстрелянного дома. В переулках на Пресне его несколько раз останавливали – и проверяли армейские патрули, осматривая руки, одежду. Но, разве что покуражившись и заставив постоять враскоряку под дулами автоматов, пропускали.

Потом он написал картину. Портрет неизвестного. И эту картину купил, тронутый её реализмом, иностранный господин. Картина пропала, как пропал этот человек.

Остался только страх где-то под кожей.

Поэтому он крестился?

Значит, наказывал Бог?!

Первое в жизни причастие. Исповедь. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы. В тот же день гнусно напился.

Сны страха – и тот, последний, который приснился ему накануне... Снилась мастерская – и в ней крысы, как будто взявшие подвал в осаду. Глядят из всех дыр и щелей, снуют под мебелью, от них невозможно избавиться. Отбивался, боялся, пока вдруг не заметил, что крысы превратились в других существ: больше всего похожих на хорьков, но совсем рыжих и с красными глазками... И он проснулся, пытаясь мучительно понять, почему же они превратились в этих странных, новых зверьков...

Может быть, эта шутка, которую он сам же придумал, была финалом: "Несмотря на то, что С. решил стать продажным художником, его картины всё равно никто не хотел покупать." Это была его любимая идея, что искусство художника должно умирать вместе с ним. И вот он умер, как художник. Или умерло его искусство где-то на какой-то свалке.

И пришли это сделать не крысы – хорьки, перекупившие подвал и всё его содержимое у каких-то крыс.

Сбылось.

Андрей РУДАЛЁВ ПОМИНКИ ПО ФИЛОЛОГИИ?

Почему филологическая наука сегодня переживает не лучшие времена? Почему ученые и преподаватели Высшей школы так равнодушны к современной литературе и не знают её?

Нужна ли и возможна ли сегодня качественная, подлинная филология?

Андрей Рудалев даёт свой ответ на эти вопросы и приглашает к дискуссии.

ВРАЖЬЯ ДИВЕРСИЯ, ИЛИ?..

Один из недавних номеров "Литературной газеты" вышел с передовицей, в которой звучит вопль отчаяния: "Уходит последний бастион – литература. Мы проиграли. У нас больше нет образования. Его заменил "рынок образовательных услуг"" (http://www.lgz.ru/article/7369/).

"Литературка" в последнее время вообще стала много внимания уделять проблеме того, что литература сейчас даже в школе загоняется в резервацию чуть ли не факультативного предмета: "Образованные и высоконравственные граждане стране, вероятно, больше не нужны. Вместо сочинений шестиклассников в некоторых школах дальновидные педагоги начали учить писать заявления. Покорнейше прошу, барин, позволить мне дышать. Действительно, к чему в таком "гражданском" обществе умение участвовать в дискуссиях, находить аргументы и доказывать свою точку зрения? Не принимается ничего, что могло бы возродить духовность". Но все призывы, все обращения разбиваются о глухоту министерства образования и соответственно доктора физико-математических наук Андрея Фурсенко.

Так и хочется воскликнуть: неужели чиновники не видят очевидного, неужто там засели исключительно вредители и вражьи диверсанты?.. Или эти люди имеют чёткую уверенность, и при том подтверждённую, в своей правоте?

Конечно, можно много пенять на реалии наших дней, на политику государства в отношении предметов гуманитарного цикла, на профнепригодность министерства образования. Но во всей существующей ситуации немалая вина и научной общественности, которая давно стала самозамкнутой, как голова страуса в песке. Эта общественность всё больше превращается в инерционную среду, в сидящих на окладе скучных людей, по принуждению стоящих у филологического станка, из которых по преимуществу полностью выхолощен дух творчества.

НЕЗАБВЕННЫЕ АКАКИИ АКАКИЕВИЧИ

Как-то мне в руки попали учёные записки Северодвинского филиала ПГУ им. М.В. Ломоносова "Res philologica" (Res philologica: Ученые записки. Вып. 4 / Отв. ред., сост. Э.Я. Фесенко. – Архангельск: Поморский университет, 2004). Удивительно, хотя и симптоматично, что от сборника научных работ буквально веет ветхостью и вторичностью разрабатываемых вопросов. Подобный труд мог появиться и 10, и 20, и 30 лет назад и от этого, поверьте, в науке совершенно ничего не изменилось. Брат-близнец, один из ряда других, так называемых научных сборников, цель которых сводится к одному – пополнение обязательного требуемого списка публикаций учёных, то есть формальная по сути вещь.