Газета День Литературы # 155 (2009 7)

4. Александр БЛОК. На мой взгляд, самый великий русский поэт ХХ века, поэтическая вершина, как Александр Пушкин в ХIХ. О чём бы он ни писал: "Стихи о Прекрасной даме" или программный для раннего символизма героико-романтический цикл "На поле Куликовом", полный предчувствия новых мятежных дней; анализировал ли народную мифологию в "Поэзии заговоров и заклинаний" или создавал свои знаменитые "Скифы" и поэму "Двенадцать", он, как и Пушкин, определял своими стихами не только поэзию, но и историю России. Он мог баловаться пустячками, мог в чём-то заблуждаться, но тайное высшее назначение поэзии никогда не покидало его. Как и Пушкин, он явно недооценен в мировой поэзии; как и сама Россия – вечная загадка для мира.

О, Русь моя! Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!

Наш путь – стрелой татарской древней воли

Пронзил нам грудь.

Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной,

В твоей тоске. О, Русь!

И даже мглы – ночной и зарубежной –

Я не боюсь…

5. Андрей БЕЛЫЙ. Самый дерзкий среди символистов, глубокий мистик, очень тонко чувствующий слово во всех его проявлениях. Выросший в почтенной профессорской среде, сам он был близок к "мистическому анархизму". Подобно Блоку, написал в 1918 году поэму "Христос воскрес". Где его Христос тоже легко соотносится с революцией. Андрей Белый всю жизнь разрывался между эпико-романтической психологической прозой и фантазийной космогонической поэзией. В отличие от многих других, оказался победителем в обоих жанрах. Его поэзия, впрочем, как и проза, всегда музыкальны.

Рыдай, буревая стихия,

В столбах громового огня!

Россия, Россия, Россия –

Безумствуй, сжигая меня!

В твои роковые разрухи,

В глухие твои глубины –

Струят крылорукие духи

Свои светозарные сны.

6. Константин БАЛЬМОНТ. Начинал, как поэт-народник. Позже, после знакомства с Валерием Брюсовым, примкнул к символистам. Жизнь воспринимал как мечту. "В дымке нежно-золотой", или "в золотистом тумане". Ритмической выразительности его стиха поражались многие. Как писал сам Бальмонт: "Имею спокойную убеждённость, что до меня, в целом, не умели писать в России звучных стихов". При несомненном элементе самовозвышения, характерном не только для символистов, но и для всей поэзии Серебряного века, по сути своей Бальмонт был прав:

Я – изысканность русской медлительной речи,

Предо мною другие поэты – предтечи.

Я впервые открыл в этой речи уклоны,

Перепевные, гневные, нежные звоны…

7. Валерий БРЮСОВ. Явный идеолог русского символизма. Так и назвал первые свои три сборника "Русские символисты" (1894-1895). Считал своей задачей "выразить тонкие, едва уловимые настроения…" Долгое время считался вождём новой поэтической школы. Прославился своим для того времени вызывающим стихотворением "О, закрой свои бледные ноги…" Руководил журналом символистов "Весы", развивающим одновременно и индивидуализм и эстетизм в поэзии. Пропагандировал теорию свободного искусства, в противовес народникам. Одним из лучших его сборников остаётся "Граду и миру" ("Urbi et Orbi") (1903). Как писал Александр Блок: "Ряд небывалых откровений, озарений прочти гениальных…"

Юноша бледный со взором горящим,

Ныне даю я тебе три завета:

Первый прими: не живи настоящим,

Только грядущее – область поэта.

Помни второй: никому не сочувствуй,

Сам же себя полюби беспредельно.

Третий храни: поклоняйся искусству,

Только ему, безраздумно, бесцельно…

8. Вячеслав ИВАНОВ. Даже без своей поэзии остался в истории литературы знаменитой "башней Иванова", где собирались все известные поэты, художники, философы. Представитель так называемого религиозного символизма, знаток античности. Не случайно с 1924 года переехал в Рим, где и жил до конца дней своих. Считал, что "высшая реальность течёт через символ". Считаю лучшими его сборниками стихов "Cor ardens" (1911) и "Нежная тайна" (1912), где он соединяет символы христианства, "высшую реальность", любовь и смерть. В символизме видел высшее проявление личности поэта.

Пью медленно медвяный солнца свет,

Густеющий, как долу звон прощальный;

И светел дух печалью беспечальной,

Весь полнота, какой названья нет.