Газета День Литературы 157 (2009 9)

27. Булат ОКУДЖАВА. У него много хороших песен. Об этом не напоминают и Алеха, и другие. Лев Истомин пишет: "И ещё – а где же Окуджава? До 93-го года он успел сделать немало шедевров?" Впрочем, даже в либеральном лагере не все воспринимают его как серьёзного поэта. К тому же никуда не деться от его высказываний последних лет. Он проклял своё поколение фронтовиков, отказался от своих же строк о Победе, радовался расстрелу сотен людей у Дома Советов в октябре 1993 года. Честно говоря, независимо от взглядов поэта, не его это дело – призывать к расстрелам. Ни в 1937 году, ни в 1993-м. Не по душе мне ни призывы Багрицкого тридцатых годов, ни даже эренбурговское "Убей немца…" Воспевать мужество своих солдат, их подвиги – это святое дело поэта, но призывать к расстрелам? После этого и песенный дар у Окуджавы исчез.

Пока Земля ещё вертится,

пока ещё ярок свет,

Господи, дай же ты каждому,

чего у него нет:

мудрому дай голову,

трусливому дай коня,

дай счастливому денег...

И не забудь про меня.

Пока Земля ещё вертится –

Господи, твоя власть! –

дай рвущемуся к власти

навластвоваться всласть,

дай передышку щедрому,

хоть до исхода дня.

Каину дай раскаяние...

И не забудь про меня.

28. Иван БУРКИН. Сегодня, пожалуй, крупнейший поэт русского зарубежья. Поэт необычный, яркий, умело сочетающий традиции русского стиха и авангардный поиск новых форм. Он из второй эмиграции, из поколения Ди-пи, перемещённых лиц, оказавшихся в Америке после второй мировой войны. Был профессором виднейших американских университетов, читал студентам курс русской литературы, переводил стихи лучших американских поэтов. И ещё со времени германских лагерей Ди-пи писал стихи. Посмотрите, какая мощная энергетика стиха, не поверишь, что Ивану Афанасьевичу уже исполнилось 80 лет. Он живёт на том берегу Тихого океана. Когда он всматривается в океанскую даль, то, кажется, он видит крыши Владивостока и вулканы Камчатки. Всего-то – переплыть некое водное пространство, и ты уже у себя дома, на Родине… Его санфранцисский дом всегда открыт для друзей из России.

О, Мастер времени, строитель бурных лет!

Хранитель верного и вечного покоя!

Я тоже ещё здесь, стяжатель разных бед,

Давно познавший путь скитальца и изгоя.

Я тоже здесь, как все, по милости Творца.

Но вот душа моя от времени устала,

И в очередь я стал к Хозяину конца,

Земной поклон отдав Создателю начала.

29. Всеволод НЕКРАСОВ. О нём мне напомнили друзья-авангардисты. Да я и сам знал его неплохо. Это лето было тяжёлым для литературы, по-моему, ушло до десяти крупных писателей. От Василия Аксёнова до Юрия Петухова. Один из ушедших – основоположник концеп- туализма и минимализма в поэзии Всеволод Некрасов. Он писал: "Не так давно появилось удачное, на мой взгляд, слово: открытый стих. Если так обзовут и мои стихи, спорить не стану..." Он писал стихи назло и наперекор всей, как поэт выражался, повторяя Николая Глазкова, "долматусовской ошани"… "Рутина, не то что болото и болото, а болото тягучее-липучее, вязавшее по рукам и ногам. И даже не без квалификации, только своей – наоборот. Знавшее это своё дело – что поживей, того не допускать. Только то, что потупее…" Некрасов кидал своими словами в стёкла, и стёкла бились.

Утром у нас

Чай с солнцем,

На ночь –

Молоко с луной.

А в городе электричество

С газированной водой.

30. Новелла МАТВЕЕВА. Неугомонный filgrad предложил и Новеллу Матвееву. Рад. Прекрасная поэтесса, тем более, наш автор. С детских лет пишет стихи, печатается с 1958 года. Первый сборник издан в 1961, второй ("Кораблик") – в 1963 году. В 1961 же Новеллу Матвееву приняли в Союз писателей СССР. В шестидесятые годы её песни пели все, даже не зная имя автора. В семидесятых у неё выходят книги "Ласточкина школа", "Река" и другие. В восьмидесятых – "Закон песен", "Страна прибоя". С конца пятидесятых Новелла Николаевна стала сочинять песни на собственные стихи и исполнять их под собственный аккомпанемент на семиструнной гитаре…

Любви моей ты боялся зря –

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.

И если ты уходил к другой

Иль просто был неизвестно где,