Газета День Литературы # 157 (2009 9)

когда в полночном дымчатом окне

восходит белый свет твоей берёзы

и молча входит в комнату ко мне.

И нежным светом – снежно отражённым –

сияет простыня над пустотой.

И я лежу – сражённый и сожжённый –

твоей высокой, страстной наготой.

Не ведаю за что, но как награда

сжигала грудь звезда ночного рта.

И в краткость рая, и в бескрайность ада

вели меня пречистые врата.

И волосы летели мне в лицо,

как ветви той берёзы, что качала

меня в своих объятьях и кричала.

И каждый миг концом был и началом –

как жизнь и смерть, отлитые в кольцо.

42. Владимир КОСТРОВ. Человек потрясающе русского слова. Сам поэт пишет: "Я всё-таки принадлежу к людям, которые не стремятся превратиться в некий застывший кристалл, а хотят всё то хорошее, что в них есть, растворить в людях. Я могу уйти в свой народ и остаться в нём строчками, песнями, стихами. Пусть даже безымянными…" Мне в поэзии Кострова больше всего помнится строчка, которую он сам приписывает какому-то графоману. Я её часто повторяю в самых безысходных ситуациях – и помогает: "Но чтобы вывод под стих подвесть, В нём были такие слова; "Жизнь такова, какова она есть, И больше – никакова!" Таких запоминающихся строчек у него много. Сам поэт никогда не гнался за быстрым успехом, писал добрые и простые, берущие за сердце читателя стихи. При всей кажущейся простоте, его стихи – афористичны.

Срастутся кости. Кровь вскипит, стекаясь,

Я снова стану хрупок и раним.

И стану на колени и раскаюсь,

Но только там. Но только перед Ним.

43. Иван ЖДАНОВ. Это типичный представитель уже моего поколения одиночек, выросших, как сорняки в самых неожиданных местах. В молодости примкнул к группе метареалистов, но скорее, чтобы уйти от одиночества, с Парщиковым и Ерёменко их мало что объединяло. Вот и пишет тоже о своём поколении: "К сожалению, моему поколению приходилось много сил тратить не в сражениях со словом, краской и звуком, а с тем, чтобы иметь необходимый доступ к этому сражению. Трагедия ли это? Нас, конечно, не рассовывали по воронкам, не морили голодом, мы не гибли на войне. Но и счастливыми нас не назовёшь. Достаточно сказать, что мы научились понимать, что не в счастье счастье. Дело в другом. Это ведь тоже дар – возможность реализовать свой дар. А его невостребованность едва ли не равна его отсутствию. Но и это не трагедия. Может быть, она в том, что мы слишком рано поняли рассогласованность обломков культуры и невозможность привести их к согласованию…" Его имя просила добавить Ольга (edelberte). А также filgrad. Я тоже считаю Ивана Жданова одним из лучших в нашем поколении. Сейчас живёт в основном в Крыму. Стихи Ивана Жданова требуют медленного внимательного чтения, тем радостнее результат их постижения.

Гора над моей деревней: возле неё погреться

память не прочь, как будто – это коровий бок.

С вершины этой горы видно другое детство

или, верней, преддетство, замысел между строк.

А это была война. Подколодное мясо ядом

пёрло, жуя страну, множилось, как число.

Одно из моих имён похоронено под Ленинградом,

чтобы оно во мне выжило и проросло.

Значит, и эта гора, честной землёй объята,

уходит в глубины земли, ищет потерянный дом.

И, как битва, сверкает на ней роса под рукою брата,

роса молодой травы, беспечный зелёный гром.

44. Ольга СЕДАКОВА. Христианский поэт. Так же, как и её учителя Сергея Аверинцева, я бы отнёс Седакову к "средиземноморским почвенникам" за их любовь к средневековой римской культуре. Впрочем, есть у поэтессы и чудный "китайский цикл". Вообще она не привязана к месту, скорее, привязана к вере – православной. Вера её и держит на русском плаву.

Знаете ли вы,

карликовые сосны, плакучие ивы?

Отвязанная лодка

недолго тычется в берег –

и ни радость того, что бывало,

и ни жалость: