Газета День Литературы # 157 (2009 9)

Душа затянулась бельмом,

В сторону чёрной неправды.

Богородица плачет,

Так её огорчило

Твоё помраченье,

Так легко отдаёшь ты

Родное, своё,

И становишься сразу

Чужой и ничейный.

Разве родина –

Это пустяк для тебя?

Разве ты не знаком

С её славою гордой?

Разве можно, скажи,

Мать родную любя,

Предавать её недругам

Злобным и подлым?

Какая живая, негаснущая боль заключена в этом стихотворении! Боль не только за свою поруганную и оплёванную бессовестными предателями страну, но и за молодёжь, ослеплённую лживой воинствующей антироссийской пропагандой!

Лучезарная народная мудрость сияет и в ясном боковском взгляде на единую русскую историю, органически неделимую на чисто чёрные и белые полосы вопреки навязанным нам геростратами представлениям. В отличие от знаменитой плеяды поэтов-шестидесятников, сделавших себе головокружительную карьеру в советские годы, а потом, с наступлением ельцин- ского ужасающего безвременья, как ни в чём не бывало, выливших на период своей молодости и расцвета тонны грязи и с горделивым презрением отвернувшихся от советского прошлого, Виктор Фёдорович, подобно многим честным и здраво мыслящим гражданам Советского Союза, наотрез отказался выплясывать на могиле своего Отечества, разрушенного бесталанными реформаторами:

Увольте! Я не тот. Я не погромщик

И не затем судьба поберегла.

Я пахарь с плугом, я паромщик,

Связующий речные берега…

Мне думается, что таким и останется автор "Оренбургского пухового платка" в вековечной народной памяти – вдохновенным "пахарем с плугом", самозабвенным певцом благодатной родной почвы и земли:

Лежит земля, как добрый пряник,

Как исповедь родных полей.

Не надо ей недобрых нянек,

Ей пахарь нужен, он при ней!

Лежит земля, как полотенце,

Как добрый холст и кружева.

Как не любить её всем сердцем,

Её глаголы и слова.

Отдельного разговора заслуживает сложное, противоречивое отношение Бокова к фигуре вождя. Сталинские годы никак нельзя назвать безоблачными для Виктора Фёдоровича – неумолимо-безжалостный каток массовых репрессий, к сожалению, не обошёл и русского народного поэта. Так 19 августа 1942 года, находясь в военном лагере, курсант Боков был арестован прямо в военной палатке "за разговоры", осуждён по печально известной 58-й статье и отправлен в ГУЛАГ. С 1942 по 1947 гг. поэт отбывал наказание в Сибири, в Кемеровской области. Там, в СибЛаге, родился антисталинский цикл боковских стихотворений, который наглядно иллюстрирует гневное, вызывающе дерзкое "Письмо к Сталину":

Товарищ Сталин,

Заходи в барак,

Окинь суровым взглядом

Нары длинные.

Тебе доложат,

Что я подлый враг,

Но ты взгляни

В глаза мои невинные.

Я – весь Россия!

Весь, как сноп, дымлюсь,

Зияю телом грубым и задубленным.

Но я ещё когда-нибудь явлюсь,

Чтобы сказать

От имени загубленных.

Ты прячешься!

Ты трусишь!

Ты нейдёшь!

И без тебя в Сибирь

Бегут составы скорые,

Так, значит,

Ты, Верховный,

Тоже – ложь.

А ложь подсудна,

Ей судья – история!

Однако с течением времени понемногу остывала безрассудная раскалённая ненависть к "отцу народов" бывшего сибирского сидельца и приходило иное – трезвое, взвешенное осмысление сталинского многогранного образа, исподволь проступавшее сквозь пелену незабываемых личных обид и многотрудный каторжный опыт:

Фамилия вождя, пришедшая с Кавказа,

И серая вождёвая шинель

Была сильна, отважна, многоглаза,

И не было фамилии сильней…

А вот ещё один показательный сталинистский отрывок, из другого стихотворения Виктора Фёдоровича:

Тянется цепь егокремлёвских башен.

Думал свалить его подлый Адольф –

Сам свалился! А Сталин бесстрашен.