Газета День Литературы # 166 (2010 6)

Такая же разнообразная любовь царила и в поэзии. Прежде всего любовь к самой поэзии. Поэтическая попытка отражения всей полноты своих чувств. К примеру, в одном из своих лучших стихотворений "Евразийский роман" Валентина Ерофеева поведала о том, что:

Ты – татарских кровей, милый хан.

Я – чеченка по дальней прабабке.

Твоя родина – степь да курган,

Что хранит тайны рода, отгадки

И твоей, и потомков судьбы...

И вот встретились в центре России две судьбы, два сильных характера:

Что нам делать, мой хан?

Да и сколько нас в России подобных славян

С круто мешанной буйною кровью?

Не решить ли нам это любовью,

Не впустить ли других басурман,

А-а, мой хан?..

Проходят века, и вот уже белобрысые Иваны да Марьи вырастают из потомков буйных восточных кровей. Казаки, сибиряки, вся Россия – великое смешение народов, великое смешение любви.

Вот и в поэзии Валентины Ерофеевой с неизбежностью приходит пора русских смыслов, любовь уже становится не просто интимным делом двоих, но и смыслом жизни нации, державы. Приходит определённость.

Без полутона – верх.

Без полутона – низ,

Без полумрака – рай,

И ад – без получёрта.

Русскостью полна и любовь, ею определяется отношение к миру, к человеку. Со своей русскостью и отправляется Валентина Ерофеева на поиски созвучия.

Загадочная русская душа

Взлететь всегда готова к поднебесью.

Ей на земле до одичанья тесно,

Тоскливо в суете, когда спешат,

Куда и с кем – не ведая про это.

И забывают помянуть поэта...

От любви приходит и грусть. Грусть по прошедшим чувствам, грусть по ушедшим людям, грусть по родине, нежно любимой.

Грусть – как продолжение любви...

Георгий СУДОВЦЕВ УТРАТА ПЕЙЗАЖА

***

Тебе про меня пусть расскажут деревья,

пусть мокрые ветви их чёрных стволов,

дождливою ночью склонясь над постелью,

войдут в тишину переменчивых снов…

Мы в горы ушли мимо крымских селений –

там ближе ночами любая звезда,

и кажется мне – я дремучий и древний,

каким не казался себе никогда…

Ты дышишь спокойно в уютной постели,

твой сон не тревожат ничьи голоса, –

и письмами бронзовых листьев устелен

дождями осенними пахнущий сад…

УТРАТА ПЕЙЗАЖА

Понимаешь, пейзаж обещает утрату,

если долго следить за тускнеющим светом...

Это – сумерки, вечер. А ночью поэты,

как известно, не спят. К ним является Муза.

Не всегда. Иногда. Никогда. Не ответит.

Не примчится. А та, что примчится – вся ты.

Лёгким ветром от крыльев твоих не повеет,

и стихия твоя – не крылата, увы!..

Как известно, ночами поэты не спят.

Как известно, они засыпают под утро

со случайной строкой у случайного тела,

растворившейся там же... О, Леда! О, Лета!

Понимаешь ли, время – совсем не река.

И вино, и стихи, и любовь – понимаешь? –

ранним утром их свет освящает утрату

и вина, и стихов, и любви, и себя...

Угол дома, трамваи, звенящие стёкла,

и бескрылая муза – о, Лета! о, Леда! –

разметалась во сне... Как любил я всё это!

Жизнь – утрата пейзажа. Чего-то. Когда-то.

***

Пеплом слепящим бросает судьба

каждое слово, движение, взгляд…

Поцелуи твои у меня на губах,

точно шапка на воре, горят.

***

Долгожданное лето стрекоз,

Спаса, мёда и яблок,

где вечерний костёр за рекой

ненавязчиво ярок,

и приходит стоять тишина –

как туман – до рассвета…

Ты – жена,

ты – волна,

ты – нежна

в это странное лето.

***

Заметало музыкой прохожих:

"Где же ты?

Где мне искать твои следы?.."

И в девчонках – даже непохожих –

узнавал я лишь её черты.

Только время, верный наш изменник,

поднимает горы из глубин –

я в одной-единственной из женщин

вижу всех, кого я так любил…

***

С каждым годом деревья

празднуют новые свадьбы,

но их обручальные кольца

совсем не видны под корой…

И ты понимаешь, конечно,

чем в сердце моём отмечен

каждый год, каждый вечер,

каждый час, каждый миг – с тобой…

АРХЕОЛОГИЯ ЛЮБВИ

Прости меня! Всё быть могло иначе,

моя любовь, моя судьба, мой свет!

Я смех твой помню – ветром по листве –

и слёзы помню: ты так часто плачешь…

Прости меня! За наш недолгий век

душа и тело заняты всё чаще

не тем, что наше, – чуждым, преходящим,

которому подвластен человек.

Подвластен – да, но для чего – покорен?

Нас покрывает тяжкая земля.

Любимая, мы предаем себя!

мы заживо себя в себе хороним!

Лишь иногда, на черепки былого

случайно натыкаясь в глине дней,

я нашу жизнь припоминаю снова,

молю простить и не грустить о ней.

Евгений НЕФЁДОВ РАДОСТЬ РОДСТВА

Обычно на этом месте мы публикуем поэтические пародии Евгения Нефёдова.