Читаем Газета День Литературы # 175 (2011 3) полностью

Был я как-то у него дома... Вадим и говорит: "Володя, бросаю критику, обращаюсь к истории России. Это сейчас важнее". И оказался прав. Сегодня мало кто читает критические книги Кожинова, его историческую национальную публицистику читают все. В статьях и книгах В.В. Кожинова сочетались патриотизм и "незашоренность" мышления таким образом, что его авторитет признавался даже идейными противниками. Удивительно, но его никогда не брала в свой плен старость. Немало крупнейших талантов по причине возраста начинают где-то во второй половине жизни постепенно затухать. А Вадим Валерианович был всегда для всех – живым талантом, живым творцом, живым мыслителем. Какая-то тайная энергия всегда подпитывала его совсем не богатырское тело. Эта энергия – его неустанный поиск. Если бы не Вадим Кожинов, русская литература не досчиталась бы множества талантов. Может быть, мир до сих пор мало что знал о Михаиле Бахтине. Может, не сложилось бы ярчайшее поэтическое явление ХХ века – "тихая лирика", и не приобрели бы всенародную известность стихи Николая Рубцова, Анатолия Передреева, Владимира Соколова, Станислава Куняева? Я не знаю более чуткого к поэтическому слову литературного критика, чем Вадим Кожинов. Он – один из тех, кто уже в течение десятилетий определял истинную иерархию литературных ценностей нашего века. Часто его не столько беспокоили собственные труды, сколько тревожили задержки с публикациями молодых талантливых русских поэтов, "птенцов кожиновского гнезда". Попасть в кожиновскую орбиту – означало попасть в русскую литературу. Только таланта художнику на Руси часто бывает мало – одному нужна поддержка, другому – чей-то мудрый опыт, многим – добрая память. Вот Кожинов и собирал воедино, охранял, очищал от забвения творцов русской культуры. Он дал новое дыхание многим полузабытым строкам из Золотого века русской литературы. Баратынский и Тютчев совсем по-иному стали звучать для сотен тысяч читателей после блестящих исследований Кожинова. Думается, останутся надолго в нашей литературе собранные им поэтические антологии. Может быть, эта сверхчувствительность к слову, к истории и дала ему раньше многих из нас ощущение нарастающей в обществе катастрофы? Ещё задолго до "перестройки" он, признанный литературовед и критик, вдруг с головой ушёл в изучение русской истории. Ему надо было понять прошлое, чтобы познать будущее. Вадим Валерианович как-то мистически предвидел уже всю законченность и исчерпанность века революций и войн и задался целью показать будущим читателям третьего тысячелетия истинную картину ХХ века, всех его загадочных и трагических страниц. И он успел написать свой двухтомник "Россия. ХХ век". Он успел стать гражданином третьего тысячелетия и передать согражданам свои сокровенные знания о минувшем.


Вадим Валерианович был лёгкий в общении, душевный и весёлый человек. Мы помним его гитару, его русские романсы. При этом, безусловно, он был человеком мужественным. Ему бы – быть академиком, а он долгие годы никак не мог довести до защиты свою докторскую, мешали явные и тайные недоброжелатели, мешало звание русского патриота, от которого Вадим Валерианович никогда не отрекался. В конце концов, он победил. Победил и в жизни, и в науке, и в литературе. Никто не назовёт его неудачником. Вадим Кожинов оставил все свои знания, свои книги, своих талантливых питомцев – России и русской культуре.



(продолжение в следующем номере)

Александр ЛИСИН БУЛГАКОВСКАЯ ДЬЯВОЛИАДА



Роман "Мастер и Маргарита" был впервые опубликован в журнале "Москва", в середине шестидесятых. И тогда же к нему накрепко приклеились эпитеты "неоконченный", "недописанный".



Я – обязательно и ещё до прочтения – эти эпитеты слышал и воспринимал их в прямом смысле и конкретном значении. Каково же было моё удивление, когда концовка оказалась на месте, а последняя фраза прозвучала заключительным грандиозным аккордом и увенчалась не каким-либо многозначительным многоточием, но однозначной точкой.


На написание главного своего романа Булгаков потратил немало лет. Первый (пробный) его вариант под названием "Великий канцлер" был издан у нас в перестройку и с тех пор общедоступен. Любой желающий может легко убедиться воочию, что роман уже на этом этапе был написан полностью и доведён до конца.


Автор в дальнейшем переосмыслит весь замысел, текст перепишет неоднократно (а всякий раз вместе с текстом переписывалась, конечно, концовка), однако роман, вопреки всякой логике и всем общепринятым понятиям, так и останется навсегда недописанным и неоконченным.


Почему? Кто и когда так решил?



Обратимся теперь к началу.


Уверен, что первым представился Булгакову именно Воланд. (Отсюда, кстати, и первое название романа – "Великий канцлер").


Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже