Газета День Литературы # 177 (2011 5)

После церемонии награждения состоялся концерт, в котором блестяще выступили юные самодеятельные коллективы Коктебеля и Феодосии. Композитор и певец Валерий Слуцкий исполнил песню "Шуточная колыбельная" на слова Вячеслава Ложко, тепло принятую зрителями. Бурный восторг присутствующих вызвало выступление 6-летней Юлии Кочаровской.

А потом в зале звучали стихи лауреатов и гостей фестиваля, песни бардов. Ведущий Юрий Лопусов сбивался с ног, стараясь предоставить сцену всем желающим: "По два стихотворения, не больше!"

Выступили Назарова и Масалов, Французова и Голентовская, Дьяченко и Грачёв, Квасов и Овчаренко, Мельник и Голубева, Кушнарёва и Лопушанская, многие другие прекрасные поэты. А очередь из желающих всё не таяла…

ДУША ФЕСТИВАЛЯ

70-летний Вячеслав Фёдорович Ложко, душа, организатор и финансист поэтических празднеств в Коктебеле, – седой, грузный, мудрый человек, много повидавший на своём веку. Мастер спорта по боксу, музыкант, поэт и прозаик, предприниматель и культуролог, он не расстаётся с книгой с тех пор, как выучился читать в три с половиной года. Судьба обошлась с ним неласково – 17 лет за решёткой, гибель сына, болезнь…

Многие опустили бы руки после таких ударов, предпочтя доживать свой век в тиши, а он – несгибаемый характер! – не только встал на ноги, но годами делает доброе и нужное людям дело, стремясь наверстать упущенное время. Гумилёвский фестиваль, открытие памятников Волошину и Гумилёву в Коктебеле, помощь местным (и не только) литераторам, десятки выпускаемых им сборников стихов, прозы и публицистики – всё это только часть его кровных забот. Преданность делу возрождения культуры родного края, любовь к великой русской литературе – вот что движет этим замечательным человеком. Во всех его делах ему помогает его жена, деятельная и энергичная Ирина. В толпе гостей мелькала их десятилетняя дочурка Мирослава, проворная, с задатками прирождённого лидера. Копия отца. Думаю, совсем не случайно Вячеслава Ложко привлёк мужественный и цельный образ Николая Гумилёва, талант и судьба которого в русской литературе окружены особым ореолом.

РУССКИЙ КИПЛИНГ

Так его иной раз называли, путешественник и исследователь, переводчик и ницшеанец, Гумилёв выделялся среди плеяды изнеженных и изысканных поэтов Серебряного века истинно мужской красотой и статью, твёрдым голосом воина. Он воспевал африканские пески и египетские пирамиды, белопенные моря, ветер странствий, брабантские кружева конкистадоров, поэзию и любовь. О его первом сборнике стихов благосклонно отозвался Валерий Брюсов.

Студент двух университетов, Петербургского и Сорбонского, доброволец Великой войны, заслуживший два солдатских Георгия и офицерский чин прапорщика, Николай Степанович соединял в себе редчайшие качества – великий поэтический дар, великое личное мужество, великую верность раз и навсегда принятой присяге. Русская революция застала Гумилёва за границей. Многие, особенно по нынешним понятиям, только бы руки потирали – как им повезло!

А он – вернулся в Россию в 1918 году!

В августе 1921 года 35-летний поэт был арестован по обвинению в участии в "заговоре Таганцева". Всё "участие" Гумилёва свелось к тому, что он, случайно увидев на столе у знакомого какие-то "заговорщицкие" воззвания, начал машинально править их, как человек, не терпевший неряшливости в слове. Этого оказалось достаточным для ареста и приговора, скорого и неправого. На вопрос "Каковы ваши политические убеждения?" Гумилёв отвечал коротко: "Я монархист" и сам скомандовал расстрельной команде "Пли!". Смерть его в руках чекистов была смертью бесстрашного воина и героя.

Владимир БОНДАРЕНКО ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО

Необходимые уточнения

Когда в газету пришло это Открытое письмо из Мурманска от Розы Хабибовны Смирновой – вдовы поэта, члена Союза писателей России Владимира Смирнова (текст см. на стр.3), уточняющее и частично опровергающее размышления Вячеслава Огрызко о саамской поэтессе Октябрине Вороновой, я долго размышлял, прежде чем его опубликовать.

С одной стороны, минуя всю давнюю сложность отношений с главным редактором "Литературной России", я всегда ценил его подвижнический труд по изучению малых народов Севера и Сибири. Кто ещё, кроме него, взялся бы за такую немодную тему, как работа над словарями и справочниками по этим мало известным литературам, кто изучал бы творчество саамов, чукчей, ханты, манси и других народов, проживающих на самой кромке Северного Ледовитого океана. Я могу спорить с Огрызко по тем или иным проблемам, затронутым статьями в его газете, могу упрекать его в ненужном налёте бульварности, но всегда ценил и ценю его труды по литературе малых народов.