Газета День Литературы # 56 (2001 5)

Я с утра бормочу по-тунгусски,

А жена мне кричит: — Папуас!

Такова превращений структура,

Состоянье мое таково…

Я — туземец, индеец и турок!

Только турок я чаще всего.

КОЕ-ЧТО О ПОЦЕЛУЯХ

“Не надо мне сил, чтобы мир превозмочь!

Волшебно, как иней на ведрах

С антоновкой поздней, сверкают всю ночь,

Всю ночь поцелуи на бедрах…”

Татьяна РЕБРОВА

Ах, нежность твоя все сжигает вокруг!

Сжигает меня без остатка.

С неделю уже ощущаю, мой друг,

Твои поцелуи на пятках.

На пятки встаю, но идти не могу:

Как будто на гвозди ступила…

И вот по квартире ползу на боку.

Зачем я тебя полюбила?

Знакомой поплакалась я медсестре,

В больницу звонила из дома,

Что очень болит поцелуй на бедре,

А ниже спины — гематома!

Вчера говорила тебе: — Не балуй!

И надо ж такому случиться!

В итоге спровадил меня поцелуй

На Черное море — лечиться!

СЕБЯ НЕ СОЗНАВАХУ

“…Ах, братец Одуванчик,

Сестрица Резеда

И ты, свистун Тушканчик,

Что скажете тогда?

Себя не сознаваху,

Ни плоть свою, ни дух,

Они в ответ сказаху,

Пролепетаху вслух…”

Вадим РАБИНОВИЧ

Ах, шурин мой Подснежник,

Кузина Лебеда

И дядюшка Орешник,

И тетя Череда.

Свояченица Чага

И Гонобобель сват,

Сотрудница Бадяга

И родственник Салат.

Мы — дружная семейка,

Мы — всюду и везде,

Племянница Индейка

Работает в суде.

В издательстве — Тушканчик,

В журнале — Резеда,

И братец Одуванчик —

В газете неспроста.

Себя не сознаваху,

Не покладаху рук,

Я это все писаху,

А ты читаху, друг!

Шагаешь, как на плаху,

На зыбкий мой Парнас.

Тебя я одураху

Уже в который раз!

Иркутск

Олег Шестинский ТАК ГОВОРИЛ СОСЕД

Я попал в больницу. Прекрасную. С умными врачами. С вышколенными медсестрами. В двухместной палате моим соседом оказался любезный человек, по национальности еврей, просвещавший меня своеобразной мыслью.

* * *

— Я все думаю, — сказал Сосед, — как сердечно сдружить наши нации?

— Прежде всего, — заметил я, — еврейские олигархи должны вернуть обществу наворованное.

— Они не вернут, — с грустью молвил Сосед.

— Почему?

— Потому что еврей никогда не выпустит из рук то, что ему попало в руки. Такая нация! Но я вижу выход в равнозначности деяний: пусть и новорусские наворуют не меньше!

— Но тогда полностью рухнет страна, — ужаснулся я.

— Зато восторжествует демократия!

* * *

— Взгляните, какие сочные фрукты принесла мне жена!

— Отменные, — согласился я.

— Бедная, как она экономит! Может, даже отказывает себе в черной икре!

* * *

— Меня раздражает, что евреев слишком часто показывают на телеэкране, — скривился Сосед.

— Почему? — удивился я.

— Потому что выпячивают на всеобщее обозрение наши очевидные недостатки. Подозреваю, что это происки антисемитов на телевидении…

* * *

— Вы знаете, я по-своему понимаю сионизм.

— Как же? — спросил я.

— Представьте: дети рассыпались по лесу, и бабушка их скликает на опушку, а они уже устроили шалашики под кленами и дубами.

— И как же быть? — спросил я.

— Бабушке ничего не остается, как объявить эти деревья еврейскими. Из любви к детям.

* * *

— Давайте представим, что всех евреев отправили в Чечню…

— И что произошло бы в Чечне? — спросил я.

— Полное замирение. Евреи стали бы с чеченцами торговать. И, в частности, выкупили бы у них всех главарей для последующего суда. И отстроили бы города.

— А где бы они взяли деньги?

— Как где? Конечно, у русских.

* * *

— Как славно, что евреи тянутся к знаниям! — отметил Сосед.

— Бесспорно, — согласился я, лишь заметив: — но кому пахать и сеять хлеб?

— Русским, — невозмутимо заметил Сосед, — они великие умельцы и испокон веков этим промышляют.

— Это так, — согласился я, — но все-таки и евреям нелишне внести свою лепту.

— Конечно, вы правы. Но кто тогда будет руководить государством?

* * *

— По-моему, в некоторых русских таится к евреям сыновнее чувство, — заметил Сосед.

— Например?

— А например, Киселев защищал Гусинского, как родного отца. И может, еще больше.

— Но это только Киселев да еще группка подобной родни, — возразил я.

— Да. Конечно. Просто для русских еще недостаточно Гусинских, чтобы проявить к ним всеобщую сыновнюю любовь.

* * *

— Скажите, а что сделали бы евреи, если бы вдруг обеднели? — спросил Сосед.

— Что же? — полюбопытствовал я.

— Они сразу бы поменяли в стране форму правления.

* * *

— Скажите, почему евреи не очень обижаются, когда их обижают? — спросил Сосед.

— Не знаю.

— А потому, что они уверены, что все равно сделают по-своему.

Сергей Грачев КОЧУЮЩИЕ УШКИ