И воскрес накануне Спаситель,
И Победа была впереди.
Но уже из неведомой дали
Ты глядела, строга и добра,
Тихим взором любви и печали,
Как навеки родная сестра,
Что доселе, в годину излома,
Не молчала при кривде любой,
А вела, уповая на Слово,
Свой неравный и праведный бой.
Не окончился бой и доныне,
Потому у меня на веку
Не застудит забвения иней
Ни одну твою чудо-строку…
Сергей Михалков: "Я ЖИВУ НАДЕЖДОЙ…"
— Сергей Владимирович, какие эмоции вызывает у вас наша сегодняшняя жизнь?
— Я живу надеждой, что все будет хорошо. Если предаваться пессимизму, то можно вовсе погибнуть. Раз история повернулась таким образом, надо все равно двигаться вперед: работать, творить и верить в лучшее… Только так можно стабилизировать обстановку в стране и в своей собственной жизни… Когда в 1917 году в Россию пришла новая власть и самодержавие было уничтожено, мой отец, который был человеком состоятельным и происходил из старинного рода, сказал: "Раз народ выбрал эту власть — я с ней бороться не буду…" И при Советской власти он стал одним из организаторов отечественного птицеводства на Северном Кавказе. Умер он в 1932 году сорока шести лет от воспаления легких. Если бы он дожил до 1937 года, то писателем бы я не был, а был бы сыном "врага народа"…
— Как вы пришли в литературное творчество? Это было запрограммировано?
— Да. Это было запрограммировано в начале моей судьбы. Я писал стихи с детства. Первая моя книга вышла, когда мне было 23 года. А последняя — совсем недавно. И называется "От и — до…"
В ней — вся моя родословная… Частная жизнь знаменитых и талантливых людей. В этой книге я написал о всех моих жизненных переживаниях и впечатлениях.
— Вы когда-нибудь были жертвой собственного благородства?
— У каждого человека есть свое кредо. Мое жизненное кредо — доброта. На мой взгляд, это самое дорогое качество. Сам я — человек добрый. Но не люблю быть добреньким. Надо быть добрым по справедливости, а не по слабости… Когда я был депутатом или работал в Союзе советских писателей — всегда старался помогать людям. Но часто мне платили черной неблагодарностью и использовали мою доброту в своих корыстных целях. Я страдал, огорчался… А людям помогал всегда: и когда был рабочим на фабрике, и когда участвовал в экспедиции на территории Восточного Казахстана, и в последующее время. Самое страшное в этой жизни — это когда один унижает другого.
— К сожалению, это явление у нас весьма распространенное. Социологи считают, что бытовое хамство и унижение человека проистекают из отсутствия культуры и комплекса собственной неполноценности. Но это мало утешает…
— В течение всей своей долгой жизни я всегда ценил достоинство человека — и самого "маленького", и самого "большого"… Какой бы пост ни занимал человек, он не имеет права унижать другого и подавлять его как личность. Перед лицом Всевышнего — мы все равны. Люди, забывающие это, тупы и ничтожны.
— Сергей Владимирович, вас, мэтра юмора, что может развеселить?
— Меня веселят нелепые ситуации… Конкретный пример привести сейчас не могу, но их в жизни много. Один смеется над игрой Чарли Чаплина, а другой — нет… Третий смеется над женщиной, которая упала и разбила кошелку с яйцами… В цирке смеются, когда один клоун бьет другого. Или: вам смешно, когда швыряют торт с кремом в лицо?
— …
— А другим — смешно. Меня забавляют нелепые психологические ситуации. Мне гораздо ближе горький юмор Салтыкова-Щедрина, Гоголя, чем юмор наших фельетонистов, выступающих по телевидению…