Газета День Литературы # 60 (2001 9)

Из-за решетки — хлебом…

28 февраля 2001

* * *

Мысль, как затравленная, топчется

на том, что всякая душа

обречена на одиночество,

а жизнь — не стоит ни гроша…

И поневоле примешь зелие!

А после, в панике, смекнешь,

что в жизни всякое веселие —

есть принудительная ложь…

И лишь на кладбище, где рощица,

где нерушима тишина —

неощутимо одиночество,

и ложь веселья — не нужна.

13 января 2001

ЛУНАТИК

Он по самой кромке крыши

продвигался при луне.

Было слышно, как он дышит,

будто плавится в огне.

Город спал. И, слава Богу,

обходилось без беды.

Обтекли ему дорогу

мягкой поступью коты.

И не ясно: был он болен

или свыше вдохновлен?

Словно вышел в чисто поле, —

В мир без памяти влюблен!

5 января 2001

СУМЕРКИ

Все так же, все то же:

день жизни — на конус…

И песенку гложет

надтреснутый голос.

Смеркается. Тени

длиннее и гуще…

Шуршание денег —

в компании пьющих…

Не губы — пиявки,

что тянутся к скверне…

Шуршание травки —

в измызганном сквере.

Темнее и тише:

ночь — смерти подобна…

И город нависший —

вздыхает утробно.

23 января 2001

* * *

Ни гудка заводского,

ни колокольного звона,

ни ржанья лошадки, —

лишь фырчанье машин…

Не житье-бытие,

а какая-то мертвая зона…

И сочится вода ледяная

с незыблемых горных вершин.

Разум мой приуныл,

словно выйти не может из осени,

как подбитая птица в болотине,

поджидающая снегопад…

Я тоскую по Родине,

что смотрела в себя, словно в озеро…

А теперь она смотрит —

на Запад-закат…

8 января 2001

Андрей Новиков ВЕЛИКИЕ УХОДЯЩИЕ (Начало каждого столетия является продолжением предыдущего)

Вопреки привычке думать, новые эпохи не приходят с круглыми нулями позади какой-либо цифры. Иначе говоря, эпоха не совпадает с веком. Очень часто начало столетия оказывается продолжением предшествующего. Отсюда, кстати, такое очарование этих "начальных" времен, в действительности являющихся блеском заходящего солнца.

Взять хотя бы Серебряный век русской словесности: начало ХХ столетия. Он не пролог в грядущий "железный век", как принято думать, не начало, а конец — предшествующего ему "золотого" XIX века. Этим он, собственно, и чарует — не вымороченным же "футуризмом" и маяковщиной, а чем-то другим: напоминанием о том, что было до него: о Тютчеве, о Гоголе, о Пушкине. Нет никакого "серебряного века" — есть отсвет "золотого": по крайней мере в отдельных авторах (Мандельштам, Белый). Другие (Маяковский) — идут скорее как громыхающий пролог нового "Железного" столетия.

Век настоящий — век продолжающий.

Возьмем первую половину XIX-го. Пушкин и лицей. В чем-то они тоже являются детьми предшествующего XVIII века в котором, правда, никакой литературы-то еще особой не было, но было что-то другое:

"Друзья, Отчизне посвятим

Души прекрасные порывы".

Дворянская литературная революция! Отчизна, царь, империя — все идет еще от предшествующего: от Державина, да Ломоносова, да Петра. Россия молодая! Новая Россия! Еще не облекшаяся в мундиры голубые.

Вот Лермонтов стоит особняком. У него совершенно иное мировосприятие.