Газета День Литературы # 65 (2002 1)

Мы ходим по нашей великой стране,

Мы бродим по нашей чудесной планете,

Но... Россия во мгле!

ТАНТРИЗМ

(Белая магия)

Ты опять приходишь в белом:

В белом снеге, с белым телом,

C белым зайцем поседелым,

В сарафане-платье белом,

В бледной звездной тишине

Ты являешься ко мне...

Пламя блеклое свещи,

Ты молчи, а не трещи!

Несмотря на растаманье,

Несмотря на расставанье,

Несмотря на расстоянье

Продолжается камланье...

ТАНТРИЗМ-1

(Им не понять)

Есть, впрочем, тонкая связь между

душою и телом, поверь, что

мне очень жаль... Ведь...

Родители разбужены между делом,

но все это им невдомек: зачем

твой надсадный плач —

палач в моей цепи неудач

и как же все это — серьезно!

Где же и как им знать

что ты сейчас узнала

и что это всего лишь начало

и нет предела

и что уже знает душа и чувствует тело,

и что в ночи песня моя звучала

им не понять...

НЕКРОФИЛЬСТВО

А что нас связывает? Да ничто!

И только в мокрых стеклах морга

Царит задумчиво торжество —

Все это дорого, да недолго!

НИКАК

Мое грязное жирное тело

Умирать никак не хотело,

Мое жалкое жирное тело

Помирать никак не посмело:

Тело филина, тело души,

Тело жабы, тело змеи,

Тело ужа, тело ежа, —

Мое жаркое жирное тело...

КОМНАТА СМЕХА

Ты меня любишь? А я тебя — нет!

Но все равно, наевшись конфет

Я осязаю твой детский скелет.

Ты меня любишь?

Абрамовой Ек. Н.

Милая барышня, вот Ваша "награда" —

Ваша "награда", а наша отрада,

Ведь они не боятся змеиного яда:

Заклинатели змей, заклинатели змей

Заклинатели змей? Ей-ей-ей!

ПОСЛЕДНИЙ РОМАНТИК

(диалог)

— Дни недели загрустив

Оделись в шубы: как давно я

Не пугал кузнечным прессом,

Не томил тяжелым взглядом,

Не сжимал тебя в объятьях,

Не держал твои запястья,

Не хватал твои я груди,

Не терзал твои я члены,

Не кусал твои я губы

Грубо.

— Круто? Грубо, но, занятно — грубый!

МАЛЫШКА-2

Малышка Ночь перестала

Бояться меня как огня

Глядя в черные с зеленью очи и

Коситься на как бы конский мой круп

О, ночь первой любви, ночь

Ладскнехта, рейнджера, ночь

Воина и героя...

Он нежен и груб! Я — весел и глуп?

Он нежен и груб!

ВСЕ ЖЕНЩИНЫ МИРА

Все женщины мира считают,

что я — негодяй,

и все женщины мира знают,

что я есть урод,

но им не понять, что я — просто русский мужик,

и, что я —

обычный человек Традиции.

Им не понять,

что нелепо корчить из себя кумира.

Все женщины мира...

ОБИТАТЕЛИ НЕВСКИХ УЛИЦ

Донкихоты осенних улиц

Не узнаны днём, не признаны днём.

Не названы днём:

Они даже не желают

Засветиться долгими белыми ночами,

Хотя не прочь выпить пива

У памятника "Стерегущему"

Или пройтись по Ваське,

Чтобы оттянуться после

Длительных ночных бесед с

Андреем Денисовым или

Фёдором Достоевским или

Дочерью Монро и Кеннеди.

Они узнаны только чайками.

* * *

В коем разуме понять?

Я лицом вклепался в тумбу.

А хотелось станцевать

Зажигательную румбу.

"БУКЕТ МОЛДОВЫ"

Вчера "Букет Молдавии"

Я осушил до дна

Не пейте Вермут, господа!

Всё это — ерунда.

* * *

Немытый, грязный я ходил

Нигде любви не находил

Ни в ком любви не находил

ОРДЕН ИЛИИ

Ночью все чайки серы

И слышен над морем крик:

Пропавшие корабелы,

Вернувшийся в мир старик.

ИРИНЕ

Когда бы все друг друга привечали,

Тогда бы вовсе не было печали,

И на земли бы воцарился рай,

Поэтому она меня не любит.

Сергей Белкин ЗИНГЕР — ГЕНИЙ ВОСПРИЯТИЯ

Зингера легче всего можно было встретить в нашем районе, потому что конечная остановка 8-го автобуса — из Костюжен — здесь, на Киевской, возле Дома Офицеров.

Вид у него был, мягко говоря, броский: рыжая щетина на голове и на подбородке, худые, впалые щеки, на теле майка, семейные трусы и резиновые сапоги.

Выражение лица такое, как будто он только что защемил палец, и боль уже исказила физиономию гримасой, но крик еще не вырвался.

Он мог идти по кромке мостовой, не обходя, по возможности, препятствий, предпочитая дожидаться, когда они сами исчезнут.

Упрется, скажем, в стоящий на краю мостовой грузовик и будет, переминаясь на месте, ждать, когда тот уедет.

Да, вы догадались, он — сумасшедший. Нормальная принадлежность нормального города — ненормальные люди.

Но я-то вам рассказываю не о каком-то неопределенном городе, а о нашем Городе, где все необычно.

Зингер был гениален.

Распознать это было непросто, но при определенных обстоятельствах он демонстрировал энциклопедическую образованность в области литературы, точнее, русской поэзии Серебряного века и последующих нескольких десятилетий. Но не в этом проявлялась его гениальность: много запоминать всякой информации — обычное свойство заурядного идиота. Зингер же не просто много знал и помнил, он — интерпретировал! Он не так, как мы с вами, воспринимал поэзию, да что там — весь окружающий мир он не так воспринимал.

И мог свое восприятие выразить в словах, — что бывает, вообще говоря, крайне редко.