Газета День Литературы # 69 (2002 5)

Деня проводил меня до метро, потом подумал и проводил до универа. По дороге рассказал множество интересных вещей. Итак, ему двадцать лет. Весной вернулся из армии. Служил в Таманской дивизии, был в Чечне, на его глазах моджахеды перестреляли всех его друзей, а он остался. И вот теперь работает охранником, но ему скучно в этом городе, вообще скучно "на гражданке". Девушка не дождалась его из армии и вышла замуж. В конце концов Деня пространно заметил, что надо бы поехать обратно в Чечню.

Я внутренне воспротивилась этому. Деня мне нравился. Не знаю, чем. У него был потрясающий пофигизм в глазах. Про таких говорят: "Не принимает близко к сердцу". Мне бы так.

Вечером ко мне зашла кипящая от негодования Волкова.

— Ты где была весь день, кегля? — гневно вопрошала она, устраиваясь у меня на кровати с бутылкой пива и включая телевизор. — Поставь мне "Симпсонов". Я тебе звонила-звонила сегодня.

— Мы гуляли.

— Кто это мы?

— Я и Деня. Я, представь себе, шла вчера от Ляпы и познакомилась с мальчиком. Он тут неподалёку живёт.

Волкова с нетерпением дослушала и тут же стала выкладывать подробности своего вчерашнего вечера, плавно переходящего в ночь и так же плавно — в утро.

— Денег у него — умотаться! Машина BMW. Всё время сюсюкал: "Ах, Лена, я просто на тебя насмотреться не могу!" Он мне стриптизёра купил за штуку! А потом мы к нему поехали, а Тарасова с его другом спала на полу, так как кровать одна, а я на кровати! А у него член — как бейсбольная бита! Во! Он меня на работку утром отвёз, телефон вытребовал.

— Приедет ещё?

— Не знаю, — легко ответила Волкова. — А твой Деня как? Прикольно целуется?

— Не знаю, не пробовала, — призналась я.

Волкова скептически поскребла щёку и заявила:

— Погнали уже гулять.

Стемнело. Мы направились было в кафе "Толстяк" — все такие разодетые, на каблуках, в общем, блеск — но на полпути нас окликнули:

— Стоять! Бояться!

Волкова недоумённо остановилась, уставившись на компанию неподалёку. К нам шёл улыбающийся Деня.

— Здравствуйте.

— Привет! — обрадовалась я.

— Привет, — холодно произнесла Волкова, всем своим видом показывая, что она достойна рукоплесканий, машины и цветов, а не приветствий "малолетки". Таковыми она считает всех молодых людей в возрасте до двадцати шести лет без машины.

Тем временем подошли все остальные: какие-то незнакомые мне мальчики, девушка с головой, похожей на яйцо, облепленное светлыми волосами, и Нигер. Тот самый, с цепью. Это, видимо, не входило в планы Волковой, так что весь оставшийся вечер она просуществовала с кислой миной.

Мы гуляли до "Озерков" и обратно, пили пиво, а потом пошли в парк за железнодорожным полотном. Разожгли костёр. Девушка пискливым голосом пела: "Это мир, здесь живу я. Здесь живёшь ты и наши друзья…" — и щипала гитару. К Волковой привязался невысокий плечистый Миша. Я сидела напротив них на скамейке. Деня взял гитару.

-…Что ж ты смотришь так пристально? Не твоя я теперь. За два года я встретила очень много парней…

Я встала и ушла за какой-то куст, так как пиво неудержимо рвалось наружу. Потом пошла обратно и увидела поодаль компании на берегу широкоштанинную фигуру. Фигура принадлежала Нигеру.

— Привет ещё раз, — чересчур весело сказала я, глядя на него пьяными глазами.

Не помню, каким образом всё случилось, но через минуту я была в Нигерских объятиях, он дышал мне в лицо, приоткрыв губы. Потом поцеловал. Крыша подождала чуток и съехала. Нигер оказался сильным, приятным на ощупь, как молодой конь. Наглость, смешанная с детскостью, хлынула на меня из его глаз и я, прощально булькнув, утонула в ней. Целовались мы с Нигером до тех пор, пока на нас не набрёл Миша, собравшийся пописать. Миша вежливо ойкнул и удалился. Мы с Нигером обалдело уставились друг на друга, потом пошли к костру.

Волкова, подлая рожа, всё поняла и многозначительно мне подмигивала до посинения, как контуженная. А Деня как ни в чём не бывало пел песню за песней — и все по-солдатски жалостливые. Но глаза всё равно полны пофигизма. Я так не смогла бы всё время. Я не могу ко всему относиться ха-тьфу, потому что не знаю чего-то такого, за что можно спрятаться. А Деня знает всех своих убитых друзей. Были и нет. На его глазах. И поэтому в глазах пусто.

Он пел и смотрел на меня. А я — на него. И думала: "В голове моей бардак!.."

…Пришла домой опять поздно. Опять началось: "Сколько можно? Ночь на дворе, а она ходит неизвестно где! Последний раз чтоб такое было!" Я кивнула. А что ещё делать? Не обещать же в самом деле, что буду рано приходить? Не буду ведь.

… Деня опять сидел на скамейке, сгорбившись, уставясь в куст. Я на трезвую голову вспомнила всё, что было вчера и подумала: "Э… э…"

Деня поднялся и просто сказал:

— Привет. Я тебя провожу.

Все лекции вместо преподавателя перед моими глазами стоял Нигер. И было такое чувство, что я упустила что-то важное и надо это важное обязательно вернуть. Иначе… А что иначе? Неизвестно. Нигер живёт на Юго-Западе. Это час на метро от меня. А Деня — вот, рядом. Провожает.