Газета День Литературы # 80 (2004 4)

С.Г. Сейчас времени, конечно, для чтения художественных книг маловато. Приходится много читать специальной литературы. Разные аналитические материалы, доклады. Я конечно, и воспитывался, и живу в нашем русском культурном пространстве, которое создали великие писатели. Моими любимыми писателями являются Федор Достоевский и Михаил Салтыков-Щедрин. Иногда удается их перечитывать и сегодня.

В.Б. Довелось прочитать последние книги Александра Проханова? В частности роман нашумевший "Господин Гексоген"?

С.Г. Конечно, читал. С Александром Прохановым мы давно знакомы. Я часто выступаю на страницах газеты "Завтра". Считаю, что это сегодня самая интеллектуальная газета в России. Которую неплохо бы читать в нашей стране и тем, кто отвечает за состояние дел.

В.Б. Еще один почти литературный вопрос. Уже два года известный писатель Эдуард Лимонов по грубо сколоченному обвинению находится в тюрьме. Как Вы относитесь даже не просто к Эдуарду Лимонову, а к тому положению дел в обществе, когда правительство спокойно может посадить на долгие годы в тюрьму известнейшего писателя?

С.Г. Писатель в тюрьме — это абсурд, который отражает истинное лицо нынешней власти. Бандиты ходят на улице, террористы взрывают в Москве что хотят, а писатель Лимонов сидит в тюрьме. Самый характерный признак того, что власть у нас безнравственна и бездуховна, и глубоко чужда общенародным интересам.

В.Б. Спасибо за беседу. Желаю Вам победы на всех будущих выборах.

“ТВОЯ МЫСЛЬ — ОЧЕНЬ ВЕРНАЯ...”

Я взял эти письма с рабочего стола Сергея Есина. Долго думали с ним, печатать или нет. И всё-таки решили печатать, возвращая в реальную критику уже совсем с других позиций спорного и резкого критика Мальгина. Мы и сейчас готовы в газете к спору. Тем более, что и в "Российском писателе" не колеблются, упоминая в резко отрицательном смысле и А.Проханова, и В.Личутина, и Ю.Кузнецова, и других наших авторов.

Владимир БОНДАРЕНКО

АНДРЕЙ МАЛЬГИН — СЕРГЕЮ ЕСИНУ

Сергей, дорогой Сергей!

Пишу тебе, прочитав твои трехлетние дневники, переполненный впечатлениями и необходимостью высказаться. В устном разговоре многое забудется сказать, пролетит мимо.

Лена долго мусолила твою книжку, и я получил к ней доступ только на эти праздники, которые и провел в упоительном медленном чтении, и вот закончил сегодня ночью. И должен сказать, что я не просто получил удовольствие (какое получаешь от долгого общения с умным человеком), это было бы слишком слабо сказать, я просто потрясен — такое ощущение переживаю второй раз в жизни, и в первый раз это было довольно давно, когда я, комсомольский активист и советский карьерист, прочитал в студенческом варшавском общежитии "Ахипелаг Гулаг". Наверно, теперь ты понимаешь, какого рода впечатления я имею в виду, говоря о твоей книжке.

Лена читала долго, очень долго, и я, находясь рядом постоянно, видел, как она вскрикивала, натыкаясь на очередное твое замечание по еврейскому вопросу. А они у тебя на каждой странице. Она мне даже сказала, что у нее сложилось впечатление, что в детстве тебя регулярно били мальчики-евреи. Кое-что зачитывалось вслух, и от этих цитат желание читать твою книгу уменьшалось. Ты знаешь, я не еврей, но животных антисемитов не перевариваю с детства. Но по окончанию она неожиданно заявила мне, что полюбила тебя после прочтения еще больше, и какой же ты цельный, нравственно наполненный и вообще во всех отношениях честный человек. Все это меня очень заинтересовало, и я принялся читать, и читал не отрываясь, полностью проигнорировав все дачные, семейные и дружеские обязанности этих дней.

Конечно, меня интересовала "хозяйственная" линия. Выколачивание денег из арендаторов (у меня есть свои Шапиро, которые ведут себя точно так же), особые отношения с главбухом (нечто подобное бывало и у меня) — все это сквозные линии, которые постоянно держали мой интерес, и я не уставал удивляться твоему долготерпению, т.к. я лично все это решал бы быстрее и острее, особенно кадровые вопросы. Но при всем интересе к этой интриге, разумеется, не это главное, что меня заворожило.