Газета День Литературы # 80 (2004 4)

Какое-то время назад, когда Лужков купил "Литгазету" (перед этим дельцы вовремя успели приватизировать литгазетовские переделкинские дачи) и стоял вопрос о вложении туда средств, мне тихонечко предложили стать ее главным редактором. У меня прекрасно шли дела в рекламном бизнесе, и если б я посвятил газете всё свое внимание, я скорей всего потерял бы в деньгах. И я подумал: а нет ли у меня желания мести, реванша? Вот прийти туда и разогнать всех этих графовых и прочих? И тут как раз случился у газеты юбилей, и меня позвали, и я поехал со всей своей атрибутикой (пресловутый мерседес, охрана и т.д.). А слухи видно какие-то к ним просочились. И ты не представляешь, как меня облизывали, каких комплиментов я наслушался, все эти эйдельманы (а я оказывается свел его в могилу, буквально, он из-за меня умер, как одно время говорили), Бонч-Бруевич встречал на улице, бежал с крыльца по ступенькам с поцелуями! Я понаслаждался некоторое время и уехал оттуда с твердым намерением никогда больше не переступать этого порога. И не переступил. Там подлость разлита в воздухе, и победить ее нельзя.

Мне кажется, и у тебя сейчас есть тяга к тому, чтобы внутренне очиститься от всего ненастоящего, подвести беспристрастный итог и начать жить, сообразуясь только с собственными представлениями о правде и о прекрасном. В твоем дневнике я вижу эту тягу. И еще я вижу, что это пока не очень-то получается, и ты мучаешься от того, что не получается. Ты все еще раздираем тянущими тебя в разные стороны — чувствами, пристрастиями, моральными обязательствами… Все мы раздираемы этим. Но какое счастье, читая, находить в рассказчике родственную душу, соотносить его опыт и его переживания с твоими собственными…

Так что большое тебе спасибо за твою книгу. Видишь, она вызвала море воспоминаний, мыслей, чего только не вызвала. Я твой друг, соратник, всегда можешь на меня рассчитывать.

От Лены привет. Приезжай к нам, хоть на пресловутую дачу (она изменилась сильно к лучшему в последние месяцы, можем поиграть на биллиарде или посмотреть хороший фильм в домашнем кинотеатре), хоть в не менее пресловутый писательский пеновский дом (почему ты Ал-ра Ткаченко все время называешь Анатолием, и даже в списке имен?). Бери с собой Валентину Сергеевну, чтоб отвлечь от грустных мыслей. Мы и так были друзьями, но сейчас после твоей книги стали еще ближе. И Лена тоже разделяет это мнение.

Пока.

Андрей Мальгин

СЕРГЕЙ ЕСИН — АНДРЕЮ МАЛЬГИНУ

Дорогой Андрей!

Я получил твое огромное письмо и — потрясен. Честно скажу, я тут же дал его прочитать своему единственному старинному другу, которого знаю лет тридцать, нашему проректору и доктору наук Льву Скворцову. И он также был потрясен, не меньше чем я, этим письмом — как фактом жизни, фактом литературы. Отдавая, я сказал, что никогда в жизни не читал документа большей энергетики. Вообще, искренность — огромное человеческое достижение, особенно когда искренность базируется на хорошо продуманном и взвешенном. В твоем письме — огромное количество очень тонких наблюдений, и, конечно, моим первым импульсом как человека, связанного с литературой, было — во что бы то ни стало сохранить это письмо для общества. Ты, конечно, не разрешишь напечатать его целиком (а я бы нашел место, где его можно было бы напечатать), но мое право — разнести его по цитатам. В свое время я сдал в Библиотеку имени В.И.Ленина несколько писем, адресованных мне, например, самое последнее в жизни письмо К.Чуковского, с рецензией на меня, где он предсказал мне серьезную литературную карьеру. Сдал я и письмо Бакланова. Возможно, я сдам и твое письмо, исключительно потому, что текст его, боюсь, может быть потерян.