Газета День Литературы # 86 (2004 10)

"Квас подошел… накрыл рукой скрещенные руки Молодого… достал маленький запаянный сверток из толстого полиэтилена и быстро сунул в гроб под покров, под скрещенные руки. Полиэтилен, как и пластик, долго разлагается, и пройдет пара сотен лет, и давно уже отшумит и отклокочет их жизнь, и от их могил ничего не останется, и от могилы Молодого ничего не останется…только в земле будут вечно лежать эти свертки, положенные руками соратников в гробы погибших друзей, свидетельствуя, что жили такие люди, сражались и погибли. И вдруг кто-то откопает случайно это послание вымершего давно поколения, и найдет в свертке… листок мелованной бумаги… И прочтет на листке рунами старательно выписанную надпись: "Устинович Антон Станиславович/Молодой, 1980-1998. Погиб в бою 22 декабря 1998 года, сражаясь с врагами нации, приняв смерть там, где пощада не могла принести ему чести". И здесь над этими страницами читатель вдруг проникается величием этих подростков, одержимых любовью к Родине и ненавистью к ее врагам, и драка уличная уже не драка, а уличный бой! И мы видим — к лицу им были бы латы и по плечу меч. Это возрожденная из пепла идей былинная рыцарская Русь. Подтекстом книги, на первый взгляд незаметным фоном современных событий, автор сделал прошлое России, к фактам его обращается главный герой, чтобы найти подтверждение своей правоты в глазах близких, порой не понимающих его идеалов, а еще ему помогает в этом литература. Впрочем, больше места в книге отведено активным действиям, а не размышлениям, ведь героя мы застаем не в фазе духовного становления, а уже сформировавшейся личностью, он знает своего врага, видит цель, так что размышления остаются за кадром. Но, описывая комнату Кваса, автор знакомит нас с перечнем его любимых книг и кассет, что помогает читателю увидеть еще одну грань характера героя: "…массивные тома словарей — Даль, БЭС, Брокгауз и Ефрон, четырехтомник "Мифы народов мира", "Доктрина фашизма" самого Дуче, рассказы Шукшина, Пикуль, Мережковский, "Миф 20 века" Розенберга и шикарный фотоальбом "СС — любимые войска фюрера", Толкиен, Перумов..." Подборка музыкальных кассет тоже неслучайна: "Коловрат", "Вандал", "Темнозорь", "Северные врата"… Автор и его герой одинаково любят хорошие честные книги и простые мужественные песни. Искусство для Кваса — неотъемлемая часть жизни, обогащающая ее мудрыми прекрасными мыслями, это внутренняя связь героя с прошлым России и ее будущим. Он читает из старинной книги, подаренной его предку в 1912 году:

"И сладко песнь в честь Родины поется,

И кровь кипит, и сердце гордо бьется,

И с радостью внимаешь звуку слов:

Я — Руси сын! здесь край моих отцов!"

Можно много писать о бесспорной, на мой взгляд, правоте политических взглядов автора, но мы имеем дело не с листовкой, а с литературным произведением, поэтому поговорим о его художественных достоинствах. Если смотреть на эти строки взглядом беспристрастного читателя, можно отметить экспрессивное развитие сюжета, захватывающий поток бытия, запечатленный в словах. А у читателя пристрастного столь мастерские описания побоищ вызывают чисто эстетическое удовольствие или… ужас. "…Как сказал бы какой-нибудь писатель-баталист: "Тишина была разорвана зловещим грохотом кованых сапог". Наиболее трезвые брызнули с веранды врассыпную. Остальных захлестнула волна скинов. Захлебнулся собственным рэпом магнитофон, сброшенный чьим-то пинком на землю. Орали девочки — в темноте и неразберихе они пытались выдраться из рукопашной. Шумно катались под ногами бутылки. Слабое сопротивление скинами было задавлено, смято множеством ударов, и началось побоище. Звучно лопнула о чью-то голову трофейная бутылка с недопитым пивом, и пиво потекло вниз, мешаясь с кровью…". "Бабс в два захода разбил окно… Поднялся страшный гвалт, крики и злорадная ругань, потом раздался вопль "Оп-па!", мелькнули изящные вишневые башмаки, полопались острые как бритва осколки окна, когда через них кавказца проталкивали наружу, и настала тишина".