Газета День Литературы # 98 (2004 10)

Эта попытка уничтожения въевшихся в наш язык словесных штампов путем их поэтического преображения является отличительной особенностью творчества Петра Акаёмова, не сразу замечаемой и осознаваемой читателем, ее, если угодно, "фирменным знаком", придающим стихам поэта "лица необщее выраженье". Словно в планетарии, где "круг размеренный светил" может быть закручен в совершенно иную сторону. Помнится, Велимир Хлебников, желая подчеркнуть, что видит и слышит мир совсем по-другому, называл себя "инопланетянином". Само собой, с иной планеты всё звездное небо будет выглядеть совершенно не таким, как мы привыкли. Да что там — с иной планеты?! Даже в южном полушарии оно другое.

Мир огромен, и я в нем — песчинка,

Пропаду, растворюсь — не беда,

Будет плакать по мне лишь рябинка

Да свечою гореть звезда...

УРАЛЬСКИЕ СТОЛБЦЫ Дмитрий НЕЧАЕНКО. Фабрика сновидений.— Екатеринбург: Уральский рабочий, 2004, 672 с., 1000 экз.

...Кто нас только и за что

мучит так на белом свете?

Так ломает и гнетет

беспощадно и без смысла?

Ни пожить нам не дает

по-людски, ни кончить с жизнью?

Так томит тоской, глумясь

по несбывшемуся? Тащит

и макает мордой в грязь,

как сухарик в чай горячий?

Стихи Дмитрия Нечаенко запоминаются незаемной образностью, порой каким-то причудливым путем отсылающей к раннему Заболоцкому:

Из "новых русских" шумный кавардак:

три солнцевских бандита да полковник

милиции, качающийся в такт

китайской музычке, из мэрии чиновник

тщедушный, как тибетский капуцин —

вот вся компания, гуляющая с нами

сегодня вечером — как бы бродячий цирк,

мобильными звенящий бубенцами...

а порой — и к позднему:

Читаю "Солнечный удар".

Как трагик, Бунин на портрете.

Весь этот дар, все страсти эти —

давно развеявшийся пар

над пароходиком вдали,

во мгле над летним дачным чаем.

А мы всё так же пьём, скучаем.

От ветра вздрогнув, замечаем:

не лето, а лета прошли.

И нас всё так же разлучает

граница неба и земли.

Впрочем, быть модернистом в эпоху постмодерна — это такой безнадежный консерватизм, который Дмитрий Нечаенко примеряет на себя, будто карнавальную маску:

Ты говоришь: "Я не люблю евреев..."

А ты бы съездил в монастырь Дивеев,

где тишина и в вышине кресты,

а по-над ними небо голубеет —

там нет ни мусульман, ни иудеев.

Приблизительно так.

Борису СПОРОВУ — 70! поздравляем с юбилеем!

ТИШИНА

Кате

Сядь со мною рядом, посиди,

Расчеши мне волосы седые.

Ты сама, родная, посуди:

Сердце надрывается в груди —

Мы теперь уже не молодые.

Осень к нам подкралась невзначай.

Только ты ее не замечай.

К утрене звонят колокола:

Голосистый — давний наш приятель!

Так отложим все свои дела,

Поле перейдем мы до села —

В Братовщине служит настоятель:

Ликом кроток и голубоглаз,

Он наверно молится о нас.

Встанем мы на исповедь к нему.

Может быть, и мне грехи простятся:

Тяжесть я с груди своей сниму,

Лишь тогда глаза и подниму…

Спросит он: "А дети как — постятся?"

И проводит нас коротким взглядом.

И пойдем к причастию мы рядом.

***

Россия не поет, Россия пьет и плачет,

Россия тихо стонет по ночам…

Весь мир о нашей гибели судачит.

О Господи, открой, что это значит?

Кто нашу жизнь как лодку раскачал?

Неужто все отпали мы от Бога —

И впереди лишь к пропасти дорога?..

Но Боже мой — святые на Руси!

Мы Господу поем в церквах молитвы!

Мы — грешники!

Но Ты и нас прости,

Для жизни праведной из мертвых воскреси,

И мы искупим грех в духовной битве…

Москве погибель вся земля пророчит,

Но ведь в Москве иконы мироточат!

Колокола гудят как будто стон,

Но на ноги нам просто не подняться…

И грезится — и ночь, и чудный сон:

К нам Ангелы летят со всех сторон,

И россы с иудеями роднятся —

Вот это бред, лукавые слова…