Газета "Слова и дела" №8-9 от 19.08.2014

В. Карпов был разведчиком и воевал достойно. Но по мере его литературного восхождения росло в печати число лично взятых им «языков»: 22… 36… 54… 67… И так дошли до 79. Наши отношения с ним начались с того, что я написал ему несколько писем с критическими соображениями о его повести «Полководец», посвященной генералу армии И.Е. Петрову. Она печаталась в 1983-1984 годах во многих номерах «Нового мира», где Карпов был главным редактором. Он не отвечал. Такое высокомерие в ответ на добрую бескорыстную помощь, разумеется, задело меня и я прекратил писать. Но когда дошло до издания повести отдельной книгой, Карпов позвонил мне, поблагодарил, сказал, что мои замечания ему полезны, он учёл их и спросил, есть ли у меня что ещё. Я ответил, что есть, и немало, но, уже понимая, с кем имею дело, я предложил поставить наши отношения на деловую почву: пусть Воениздат закажет мне внутреннюю рецензию на повесть, и я выскажу замечания по оставшейся части текста. Карпову это не понравилось, он не хотел предстать перед издательством в нежелательном для него виде.

14 ноября 84 года, как фронтовик, движимый понятным желанием, чтобы книга о достойном человеке вышла в достойном виде, я написал Карпову новое письмо:

«Уважаемый т. Карпов, Вы сказали, позвонив мне 5 ноября, что Ваша повесть уже набирается в Воениздате. Не трудно догадаться, что тут же миллионным тиражом она выскочит и в «Роман-газете».

Как фронтовик фронтовика, как однокашник по Литинституту, я Вам советую: не спешите, задержите выход. Повесть требует серьёзной доработки: она рыхла, многословна, изобилует ошибками, нелепостями, грубым искажением фактов. Вы часто с апломбом пишете о вещах, о которых мало понимаете. И ведь рано или поздно люди это поймут.

Вот Вы на мои слова, что «Петров не тянет на маршала», возмущенно заявили: «Это ваше личное мнение». Как раз Ваше мнение сугубо личное. Кроме Вас, никто никогда не говорил, что Петров это маршал, обойденный вниманием. И мое мнение это мнение авторитетнейших лиц и инстанций: Верховного Главнокомандующего, Ставки, ГКО, Политбюро, наркомата обороны, СНК – никто не поднимал вопроса о присвоении ген. Петрову звания маршала не только в годы войны, но и после, когда шести генералам армии присвоили маршала. И Петров вовсе не был обделен: войну он начал генерал-майором, командиром дивизии, а закончил генералом армии и командующим фронтом, Героем Советского Союза… Право же, не спешите, Вы же знаете, где нужна торопливость».

Карпов не внял моему совету, и повесть вышла космическим тиражом сразу после «Нового мира» в Воениздате и в «Советском писателе».

На обсуждении повести в Союзе писателей в апреле 1985 года я высказал некоторые критические суждения о ней, упомянув заодно и о том, что 79 лично взятых «языков» - липа, взятие «языка» это целая операция, в которой участвует несколько человек. Карпов тогда был уже и первым секретарём Союза писателей СССР, и депутатом Верховного Совета, и даже членом ЦК. И вот он подал на меня в суд. А у меня ничего, кроме медали «За отвагу». Представляете поединок? Чемпион по боксу в тяжелом весе и противник в весе «мухи». Да еще в «Московской правде» по этому поводу выступили против меня в защиту Карпова писатели Астафьев, Гофман, Михалков и Шкляревский – три Героя и один лауреат. Что делать? А Карпову мало было иска, он ещё и выступил против меня на партийной конференции.

Я искал примирения и 15 ноября 85 года написал ему новое письмо (всё это я печатаю сейчас впервые):