Газета "Своими Именами" №1-2 от 01.01.2013

Уже с 1939 года новые машины Поликарпова перестали запускать в массовое производство (в частности, упомянутый И-185 – его последний истребитель). Конкуренты же «короля истребителей», менее опытные и ранее не так преуспевавшие, получили от поликарповского КБ опытные и серийные производственные мощности, а также значительную часть сотрудников вместе с перспективными проектами. К несчастью для народа СССР, конкурентам Поликарпова не хватило мирного времени для доводки своих новых самолётов, а ВВС – для их освоения в строевых частях. При ином же развитии событий внутри НКАП вторжение гитлеровской армии в июне 1941 года встретили бы огнём крупнокалиберных пулемётов (а, возможно, и пушек), по некоторых оценкам, около трёх тысяч И-180. Но тогда в первом ряду «спасителей Отечества от нашествия двунадесяти языков» стоял бы Н.Н. Поликарпов, а не его завистливые конкуренты.

Затем Шабалин вспоминает эпизод критикуемой им киноподелки с «шасси И-15, которые лётчик вручную вытягивает под брюхо самолёта». Ну где Шабалин нашёл такие слова и, главное, откуда взял именно это обозначение? В действительности (как легко выявить даже из популярной литературы) не убиралось шасси ни И-15, ни на И-15бис. Убирающееся шасси было установлено на моноплане И-16 и позднее на И-153.

Далее Шабалин задаётся вопросом «Гроховский? Была ли такая личность в истории?» И отвечает, не указывая источники, что он-де «известный конструктор, стоявший у рождения ВДВ, замечательный и серьёзный во всех отношениях». Однако не всё так просто и однозначно с деятелями 1930-х годов и их заслугами перед Родиной. В источниках информации могут быть существенные умолчания, а исключительно хвалебные характеристики Гроховского – лежать в русле «разоблачений незаконных сталинских репрессий» (искренних или конъюнктурных). Например, некоторые до сих пор именуют (в основном, с чужих слов) «выдающимся полководцем» победителя тамбовских крестьян и кронштадских матросов Тухачевского, битого «белополяками» (с помощью французских советников) под Варшавой.

Убедительность обсуждаемой статьи страдает не столько от недостаточной осведомлённости Шабалина в истории советской авиации, сколько от его неготовности (или, возможно, нежелания) оценивать источники информации с политической, в первую очередь, точки зрения. А такой подход просто обязателен в современных обстоятельствах при засильи антироссийской пропаганды (как антисоветской, так и русофобской направленности). Сотрудники ЦАГИ, например, в рамках полученной ими «идеологической свободы» озаботились «разоблачением советского мифа» о А.Ф. Можайском. Эти «не дилетанты в авиации» бросились доказывать, что его самолёт не мог взлетать и вряд ли мог летать («научным» расчётом, но при весьма сомнительных исходных данных). Одновременно ими изъявлялось безоговорочное согласие с «эксклюзивностью» достижений братьев Райт, хотя те действовали на совершенно другом этапе развития техники. Стоит ли после этого доверять оценкам советских самолётов (в сравнении с германскими, японскими, английскими и американскими), которые ими даны в труде «Самолетостроение в СССР. 1917-1945 гг.» (М.: ЦАГИ, 1992-1994. Кн.I, 1992; Кн.II, 1994)? Его редактор-составитель и автор материала об истребителях К.Ю. Косминков потратил половину отведенного ему «листажа» на тенденциозные описание неудач Поликарпова (умалчивая о неудачах других) и умаление (без должного анализа) ТТХ его самолётов в сравнении с иностранными образцами. Другим примером могут служить записки авиаконструктора А.С. Яковлева, «любимого советника» Сталина по вопросам авиатехники в период Второй мировой войны. Сталинские эпизоды в различных изданиях содержали, на первый взгляд, уважительные и документально верные описания встреч «Хозяина» с Яковлевым (последний уверял, что делал записи «по горячим следам»). Сведения из этих мемуаров использованы Н. Стариковым (в его мемуарной «хрестоматии») для восхваления И.В. Сталина как государственного деятеля. Но также – и М. Солониным (в злобных антироссийских опусах по истории советской авиации) уже для очернения И.В. Сталина (в частности, для доказательства некомпетентности самого Сталина и его окружения в тогдашних авиационных проблемах). Подозрение относительно скрытого антисталинского характера этих эпизодов должно возникать при анализе утверждений Яковлева о Поликарпове. Эпизоды мемуаров, относящиеся к нему и его самолётам, мягко говоря, не очень соответствуют фактам, которые Яковлев не мог не знать. Но в них Яковлев уже слабо маскирует неприязнь к «королю истребителей» и не скрывает своего злорадства.