Газета "Своими Именами" №1 от 04.01.2011

Представители партии Единая Россия в лице администраций всех регионов и всех уровней заполнили все оставшиеся ячейки праздничного стола и, как всегда, оказались в подавляющем большинстве. Индиви-дуальные приглашения были отправлены олигархам, переселившимся в приобретенные за границей дворцы, поближе к “трудом и потом” накопленным в западных банках сбережениям. Но ни один из них не явился. Причины были разные: у одного неожиданно проиграла лелеемая им заграничная, целиком звездная футбольная команда, требовалось личное вмешательство и дополнительные вливания, у другого жена затеяла очередную интригу, обвинила в измене, требует развода и раздела имущества. Но у большинства, как у известного литературного героя, связь с Россией была только через управляющих, пересылающих им за границу доходы от многочисленных практически задаром розданных Ельциным советских предприятий. Принято было негласное решение - представителей сект и неглавных религий не приглашать, но иудеи, имеющие свой отдельный вход в Кремль, пришли со своим складным столиком и стульчиками и устроились рядом с президентом. Официанты тут же накрыли его и выставили кошерную пищу.

Праздничный день настал. Казалось, предусмотрено было все: каждый знал свое место, учтены были все особенности религиозных требований к еде и напиткам, политическая неприязнь и личный антагонизм политических лидеров, классовая вражда среди различных слоев общества, а получилось как всегда. Закон Черномырдина как проклятие уже многие годы довлеет над всеми делами Кремля. Программист заложил в программу линейное расположение гостей, а стол-то был прямоугольными… И получилось: монахи напротив проституток, Жириновский лицом к лицу встретился с Немцовым, владельцы заводов, газет и пароходов с пролетариатом, разоренное крестьянство с представителями министерства сельского хозяйства, офицеры и рядовые 58 армии встретились с “обожаемым” министром обороны и так далее... Когда глава канцелярии все это увидел своими глазами, рухнул на пол как подкошенный. Спецы Шойгу приступили к работе...

Контроль на входе в Кремль был тщательнейший, многоразовый - оружия и взрывчатки обнаружить не удалось. На всякий случай у женщин отобрали острые заколки.

Гости, взволнованные ароматом кремлевской кухни и внешним видом холодных закусок, поспешно занимали свои места. Наконец все расселись и притихли в ожидании президента, но стоило ему появиться в дверях, как из кучки монархистов вскочил худенький старичок и ужасным козлетоном, жутко фальшивя, запел “Боже царя храни...” Удар подноса прозвучал набатным колоколом. Где-то у самого пола мелькнули светло-коричневые штиблеты и серые тени мчсовцев, стремительно уносящих тело нарушителя спокойствия.

Хор и оркестр исполнили гимн России. Президент сказал пламенную речь с уже заезженными, как старая пластинка, фразами о будущем могуществе страны и о единственной роли партии Единая Россия в народе. В ответном слове видный московский предприниматель от имени всего своего сообщества произнес искренние слова благодарности за дарованные им свободы и богатства и клятвенно заверил, что они, по мере возможности, будут платить налоги и заниматься благотворительностью. Уже в этом году они все скинутся и откроют ночлежку в Москве как минимум на дюжину бомжей и купят на Новый год детям из детдома подарки. Закончил он свою речь здравицей: “У нас самые низкие в мире налоги! Да здравствуют самые добрые в мире наш президент и наш премьер-министр!”. Зал взорвался громом оваций. Робкий свист в левацких кучках наглухо захлопали единороссы. “О Боге и о его служителях на Земле не забывайте!” - громовым голосом потряс палату патриарх.

На какое-то время публика полностью переключилась на тарелки и на пережёвывание изысканных кушаний, но постепенно, по мере насыщения, она стала отвлекаться от этого занятия.

Первым нарушителем спокойствия оказался офицер 58 армии, похоже, контуженый во время грузино-российской войны. Он не съел даже кусочка лежащих перед ним яств, а сжав в одной руке вилку, в другой нож с тупым концом, свирепо смотрел на беспечно поедающего пищу министра обороны. Когда тот все-таки поднял глаза от тарелки и встретился с ненавидящим взглядом офицера, то невольно вскрикнул. Омоновец, уже давно предчувствующий столкновение, был в полной готовности, но боевой офицер, видимо хорошо владевший приемами рукопашного боя, не только сумел увернуться от удара, но и успел выбить из его рук поднос, который высоко взлетел над столом и обрушился на голову незадачливого министра. Эчээсовцы мгновенно вынесли поверженного из зала.