Газета "Своими Именами" №10 от 04.03.2014

"Положение тревожное. Мною отдан приказ вывести часть войск ближе к границе, к северо-западу от Гродно. Поезжайте к себе, подготовьте все к приведению частей в готовность в соответствии с планом поднятия по боевой тревоге. Никому об этом пока не говорите. Всю работу проводите лично и без шума.

Ехал я обратно в Молодечно в тихую летнюю ночь на 21 июня. Воздух был чист и дышалось легко, но на душе было неспокойно…".

Далее Галицкий рассказывает уже со слов члена Военного Совета 3-й армии Н.И. Бирюкова:

"Обстановка была угрожающая. Обменявшись мнениями, В.И. Кузнецов и Н.И. Бирюков сочли необходимым без доклада командующему округом – на это не было времени – вывести часть сил 345-го стрелкового полка из казарм на подготовленные оборонительные позиции. Лучше получить выговор, чем оказаться беспечными людьми – таково было их единодушное решение.

Командарм отдал соответствующий приказ В.К. Солодовникову, и тот вскоре доложил, что 1-й и 3-й стрелковые батальоны выведены на позиции, прикрывающие Августов с севера, со стороны Сувалки. 2-й батальон оставался в казармах, чтобы по сигналу боевой тревоги занять позицию на рубеже р. Нетта и Августовского канала юго-западнее города…

Таким образом, в Августове 345-й стрелковый полк 27-й стрелковой дивизии был приведен в боевую готовность." (Галицкий К. Н. Годы суровых испытаний. М., «Наука», 1973, с.29, 32-34.)

Военачальники показали, что всё это они выполнили самостоятельно, без разрешения командования на том основании, что для согласования не было времени. Но отчего же не было, если готовность в ПрибОВО и ЗапОВО назначалась на 18.00 21 июня и впереди были почти сутки? На самом деле командующий 3 армией Кузнецов сам доложил об этом в штаб округа, а тот в 2 часа 40 минут 21 июня – в Москву начальнику Генштаба РККА:

"[По] Докладу командующего 3-й армией проволочные заграждении вдоль границы у дороги Августов, Сейны, бывшие еще днем, к вечеру сняты. В этом районе в лесу будто бы слышен шум наземных моторов.

Пограничниками усилен наряд.

345-му стрелковому полку (Августов) приказано быть готовности". (Сборник боевых документов. Выпуск 35. М., Воениздат, 1958. С.11.)

Но быть в боевой готовности в 3-й армии приказали не только 345-му стрелковому полку 27-й стрелковой дивизии. В ночь на 21 июня была объявлена тревога в частях Гродненского укрепрайона и соседней 56-й стрелковой дивизии:

«С 20 на 21 июня, с пятницы на субботу, по батальону [9-й артиллерийско-пулеметный батальон 68-го Гродненского УР] была объявлена боевая тревога. Доты были буквально завалены снарядами, ящиками с пулеметными лентами, а ездовые Звягин Дмитрий, Зехов и Сергеев все подвозили и подвозили их, спеша на подводах. По тревоге был поднят и комсостав 213-го стрелкового полка [56-й стрелковой дивизии], находившегося на правом фланге 9 ОПБ.

Все в сборе. Готовы. Ждут и не верят. Из памяти всплывают инциденты, стычки с диверсантами и шпиками, от которых становилось не легче. Из головы не выходит настораживающий шум и рокот моторов, отчетливо слышавшихся в последние дни по ту сторону. И это вызывало не страх, а тревогу. Команды «По местам!» и «Матчасть к бою!» выполнены…» (Из рукописи книги А. Д. Шмелева «Реквием 9-му артпульбату»).

То есть тревогу объявили во многих передовых частях 3-й армии, но отметили в донесении почему-то только 345 стрелковый полк – тот самый, который, согласно плану прикрытия, составлял передовой отряд поддержки погранвойск. А передовые отряды предназначались для противодействия отдельным бандам, то есть, по сути – для предотвращения провокаций. (Хотя лучший способ борьбы с провокациями, по мнению многих военачальников высшего ранга – не поддаваться на них. Для чего держать войска подальше от границы.)