Газета "Своими Именами" №11 от 02.11.2010

Меня обвиняют в том, что я якобы являюсь членом контрреволюционной троцкистской террористической группы, готовил покушение на Вашу жизнь.

Мое заявление о том, что я ничего по этому делу не знаю, рассматривается как запирательство и нежелание давать показания.

Основания не верить мне имеются, ибо я в 1926-1928 гг. входил в контрреволюционную троцкистскую организацию...»

Уже врет. В троцкистскую организацию он входил и в 1923-1924 гг. - об этом, как видите, Кузьмичев умалчивает.

«Начиная с 1929 года, - продолжает Кузьмичев, - я старался всеми мерами загладить свою вину перед партией. В Вашем лице я всегда видел не только вождя Красной Армии, но и чрезвычайно отзывчивого человека. Вашим доверием я обязан факту моего возвращения в РККА в 1929 г...»

Это было действительно так.

«Своими действиями в 1929 году я, мне кажется, оправдал Ваше доверие и, конечно, не без Вашего решения был награжден вторым орденом Красного Знамени».

Это тоже факт.

«В 1931 году, - повествует далее Кузьмичев, - Вашим распоряжением мне представили возможность поступить в Академию.

В 1934 году в связи с болезнью жены, опять-таки не без Вашего участия, меня перевели в условия, где моя жена и ребенок быстро выздоровели.

Вашим решением я обязан той интересной работе, которую вел последние годы. Именно Вы сделали меня человеком, настоящим членом партии.

Иных чувств, кроме чувства большого уважения и глубокой благодарности, я к Вам иметь не мог.

Как же случилось, что меня зачислили в банду фашистских убийц?

В 1935 году я проездом с Дальнего Востока в Запорожье остановился у Дрейцера - в то время он был членом ВКП(б), носил ордена и являлся зам. начальника Криворожского строительства. Он по телефону мне сообщил, что у него гостил Туровский, который только что уехал, и что сам Дрейцер тоже через 1-2 дня уезжает, поэтому мне можно будет остановиться у него на квартире. Я так и сделал. С Дрейцером мы виделись мало, говорили о работе: я - о своей, он - о своей, и все. С тех пор я его не видел, и уже в тюрьме на очной ставке я от него услышал, что якобы я сам предложил свои услуги для Вашего убийства.

Эту троцкистскую клевету я не могу опровергнуть, все мои заявления о нелепости чудовищной клеветы, все мои просьбы расследовать обстоятельства моих разговоров ни к чему не привели. Скоро будет суд. По-видимому, меня расстреляют, ибо у меня нет возможности доказать, что никаких контрреволюционных дел у меня с Дрейцером не было.