Газета "Своими Именами" №16 от 16.04.2013

- Очень хорошо, - заметил Остап. – А теперь пусть разделит Паниковский, у него, как видно, имеется особое мнение.

Оставшийся при особом мнении Паниковский принялся за дело с большим азартом. Наклонившись над кроватью, он шевелил толстыми губами, слюнил пальцы и без конца переносил бумажки с места на место, будто раскладывал Большой Королевский пасьянс. После всех ухищрений на одеяле образовались три стопки: одна - большая, из чистых новеньких бумажек, вторая - такая же, но из бумажек погрязнее, и третья - маленькая и совсем грязная.

- Нам с вами по четыре тысячи, - сказал он Бендеру, - а Балаганову две. Он и на две не наработал.

- А Козлевичу? - спросил Балаганов, в гневе закрывая глаза.

- За что же Козлевичу? - завизжал Паниковский. - Это грабеж! Кто такой Козлевич, чтобы с ним делиться! Я не знаю никакого Козлевича!

- Всё? - спросил великий комбинатор.

- Всё, - ответил Паниковский, не отводя глаз от пачки с чистыми бумажками. - Какой может быть в этот момент Козлевич.

- А теперь буду делить я, - по-хозяйски сказал Остап.

Он не спеша соединил кучки воедино, сложил деньги в железную коробочку и засунул ее в карман белых брюк».

Ну разве в лондонском суде адвокаты обеих сторон не засунули себе в карманы брюк деньги Березовского? Как говорится, поехал по шерсть, вернулся стриженный.

Вспомните фильм - не Гердту надо было дать роль Паниковского, а Березовскому. Это его. И по уму, и по духу.

Ю.И. МУХИН

ДИАЛЕКТИКА РЕВОЛЮЦИИ

Хорошо известна максима, что революции начинаются как воплощение мечты философа о создании идеального общества, а заканчиваются тем, что вносят в историческое развитие смуту, беспорядок и насилие. Есть две революции: одна, свободная от противоречий и трудностей объективной реальности, существует в воображении идеологов, теоретиков, интеллектуалов; другая совершается в самой действительности. Это жестокое событие, связанное с жертвами, кровопролитиями, издержками. С такой революцией имеют дело народные массы. Революция, как двери в храмы римского бога Януса, имеет два лица. Одно – элегантное, абстрактное, гуманное, идиллическое, мечта о революции, значение которой скрыто под спокойной отрешённостью вечности. Другое лицо грубое, агрессивное и очень конкретное, скорее даже ужасное, наделённое гипнотической силой кошмара, лишённое перспективы и широты понимания. Это его описывали в своих дневниках Бунин, Пришвин, Короленко, именно оно осталось в исторической памяти русского народа.

Природа революции коренится в антагонизме производительных сил и устаревшей системы производственных отношений. Вырастая из конфликта между ними, революция направлена против отжившего строя, против реакционных классов. В то же время революция мало что меняет в традиционной, повседневной жизни населения. Великая Октябрьская социалистическая революция уничтожила феодально-буржуазную монархию в России, но для простого народа она лишь изменила названия вещей. Её разрушительное действие не коснулось основных сторон жизнедеятельности, а главное – материального положения и архаического, консервативного менталитета крестьянства, преобладавшего в социальной структуре страны. Отшумели революционные бури, и простой человек с удивлением обнаружил, что стоит примерно там же, где стоял, когда революция начиналась. К примеру, семья автора этих строк, жители областного центра, смогла электрифицировать (две лампочки) дом, построенный дедом в 1905 году, только в 1957 году, через 40 лет после революции. Бытовое потребление электроэнергии жёстко лимитировалось, т.к. основными потребителями были заводы. Другой пример. В начале 80-х годов XX века в Свердловске из 1350 тыс. населения 250 тысяч проживало в общежитиях, практически не имея перспективы изменить положение вещей. В этом кроется одна из причин массовой поддержки Ельцина свердловчанами, когда он открыто выступил против Советской власти.