Газета "Своими Именами" №24 от 10.06.2014

Первый памятник Ю.А. Гагарину был установлен точно на том месте, где он приземлился, в виде столба с табличкой: «Не трогать. 12.04.61 10 ч. 55 мин. моск. врем.» Дело в том, что тогда в Саратовской области время от Московского отличалось на 1 час, т.е. по Саратовскому времени приземление состоялось в 11ч. 55 мин. Второй памятник установили чуть позже. Это был гранитный камень высотой не более 1 метра 20 см. На нём была надпись: «Здесь 12 апреля 1961 года приземлился первый в мире космонавт Юрий Алексеевич Гагарин». Около этого памятника мы не раз стояли в почётном карауле, когда туда приезжали различные, в том числе и иностранные делегации. Вокруг памятника земля была утрамбована, а всё поле вспахано.

Позже, но уже гораздо дальше на 2 или 3 километра от непосредственного места приземления на возвышенности (а поле Гагарина абсолютно ровное) был возведён третий памятник со стелой и на её вершине кораблём, устремлённым в небо, и стоящим во весь рост и держащим в полусогнутой руке шлем Ю.А. Гагариным. Автором этой скульптуры была руководитель художественного кружка, художник и скульптор Энгельского дворца пионеров и школьников Клара Алексеевна Матвеева, которой я ещё помогала в создании этого монумента, потому что очень хорошо знала и дружила с ней. К сожалениию, ныне Клара Алексеевна в силу своего преклонного возраста живёт в Америке у своей дочери, куда та вынуждена была уехать из-за безработицы в диких 1990-х в теперешней нашей Russia.

Впрочем, что спрашивать с современных демократических СМИ, если даже на открытии Олимпиады в субтропическом Сочи, желая блеснуть своей эрудицией, комментируя картинки художественной жизни советского времени, брякнули: «Красный квадрат Малевича, чёрный квадрат Набокова».

Наверное, они всё не дождутся, когда мы, советские, перемрём, и уже тогда они развернутся. Но сегодня смотреть, читать и слушать их демократические бредни невыносимо. Всё вышеизложенное я описала в своей книге «Мой интернат».

М.С. МАХОВА

КТО ТАКОЙ НИКИТА ХРУЩЕВ?

Никита Хрущев был «мастером слова», уверенным в своей безусловной правоте. Такую характеристику в 1961 году дало первому секретарю ЦК КПСС Центральное разведывательное управление (ЦРУ) в докладе, отрывок из которого опубликовало издание Slate. Сам 155-страничный документ, недавно выложенный на сайте библиотеки имени Джона Кеннеди, был подготовлен для американского президента накануне его встречи с Хрущевым в июне 1961 года в Вене, на которой главы государств должны были обсудить германский вопрос.

Помимо досье на генсека ЦК КПСС в доклад были включены справочные материалы по переговорам между Хрущевым и президентом Дуайтом Эйзенхауэром, а также другие материалы об истории дипломатических отношений СССР и США.

«В своих речах он часто обращается к своему простому происхождению. Он гордится своими личными достижениями и уверен, что его способности, решительность и инициативность соразмерны его должности; испытывает ревностное отношение к своей привилегированности и гордится своей изворотливостью, позволившей ему обойти недооценивших его соперников», – так описывали Хрущева составители документа.

В досье на него говорится, что после смерти Сталина в 1953 году Хрущев был не столь заметной фигурой на международной арене, в отличие от Молотова, Маленкова, Берии и Микояна. Но со временем он начал выходить из их тени.

Первоначально в глазах Запада Хрущев создавал впечатление «импульсивного, ограниченного, сложного в общении человека, в какой-то мере даже шута и пропойцы».

«По мере же того, как “культ Хрущева” стремительно наращивал свое влияние, сам генсек поднимался на все более высокую иерархическую ступень и обзаводился новыми полномочиями. За последние два года при нем произошли существенные перестановки как внутри коммунистической партии, так и в правительстве в целом», – говорится в документе. И после того, как первый секретарь обосновался в верхушке советской иерархии, «Хрущев и его пропагандисты принялись раздувать его образ до фигуры международного масштаба».