Газета "Своими Именами" №26 от 24.06.2014

И просто редчайшее стечение обстоятельств, что перестроечное КГБ пропустило в печать документы, где крупнейшие военачальники признаются, что они ждали Гитлера и в его пользу срывали важнейшее оборонное мероприятие. Можно только догадываться, какие еще факты были выкинуты из материалов суда и следствия. Что касается «утечки» столь компрометирующих сведений по Мерецкову, то скорее всего сказались особенности психологии горбачёвско-яковлевских публикаторов, которые сами предали СССР. Подумаешь, Павлов скрыл нехороший поступок своего дружка – что тут такого?! Да любой из них сам бы так сделал (да и наверняка делал)! Скорее всего, показания Павлова также подчистили, оставив в них только то, что он, дескать, всего лишь поддакивал Мерецкову, когда тот говорил, да помалкивал, когда тот действовал. А поскольку публикация касалась судьбы именно Павлова, то на сказанное им о Мерецкове не обратили внимания – ведь про себя Павлов как будто ничего компрометирующего не сказал, а про Мерецкова из него, мол, всё выбили палачи НКВД.

Кстати, а можно ознакомиться с делом Мерецкова хотя бы его ближайшим родственникам? Нельзя – в 2009 году архивная служба ФСБ сообщила, что дело Мерецкова уничтожено будто бы еще в 60-е годы прошлого века!

Павлов пролез на самый верх с помощью протекции друзей, одним из которых был и Мерецков. Но попасть на вершину власти – только полдела. Дальше там надо удержаться. Положим, в мирное время, при наличии определенных способностей, это не очень сложно. Можно ведь пустить пыль в глаза начальству имитацией кипучей деятельности и таким образом дотянуть до почетной пенсии.

Однако тогда впереди маячила неизбежная война с могучим противником, и она резко меняла всё дело. Чтобы остаться на самом верху, генералу Павлову в прямом единоборстве надо было победить прославленных гитлеровских полководцев – Бока, Гудериана, Клюге и других, – которые только что играючи положили на лопатки всех своих европейских противников. А Павлов прекрасно знал, что как полководец он мало что значит – в чём признался Мерецкову еще за полтора года до войны, когда согласился с неизбежностью победы Гитлера. С началом же войны продемонстрировал свои способности – за две недели вверенный ему фронт был разгромлен, потеряв только безвозвратно половину своего довоенного состава. Таким образом, честный путь сохранить высокое положение для Павлова был закрыт.

Но опыт войны в Европе подсказал и другой способ удержаться наплаву. Хотя прославленный французский маршал Петэн в военном отношении был на голову выше Павлова, но он тоже не разгромил Гитлера. Напротив, разгром Франции был гораздо более оглушительным, чем Западного фронта. Однако Петэн не только не потерял своего поста, но вознёсся еще выше – фактически стал главой Франции. Хоть и под сапогом Гитлера, но главой страны!

И вот наступил день 21 июня, который принес удобнейший момент для действий тем, кто уже давно фактически сдался Гитлеру. В ночь на 21 июня из Москвы весь командный состав известили, что война начнется через полутора суток. А вслед за этим Павлов и его соратники узнают, что Сталин выбит из строя и в столь критический момент лишён возможности руководить государством, среди остального руководства царит растерянность и неразбериха. Что теперь станет делать тот, кто уже давно решил, что при Гитлере ему будет лучше, чем при Сталине? Ужель крепить бдительность и повышать боеготовность? Да он и со Сталиным-то давно исключил мысль о возможности победы над Германией. А тут еще и без него?!

День 21 июня стал идеальным моментом для предателей и заговорщиков. Прикрываясь требованиями Тимошенко об отводе войск в лагеря и повсеместным стремлением не допустить войны на два фронта, они могли делать почти всё что угодно. За оставшиеся до войны считанные часы в Москве уже просто не успевали разобраться в истинных целях их действий и соответственно отреагировать. Впрочем, в той ситуации там почти и некому было разбираться. Видя, что они остались без Сталина, что в Кремле и наркомате обороны царит замешательство и там толком не знают, что делать дальше, Павлов окончательно сделал свой  выбор. Практически не оказав сопротивления Гитлеру, он открыл ему ворота на Москву.

Однако совершенно очевидно, что подобная забота о своей шкуре, приведшая к мыслям о предательстве, не могла стать привилегией исключительно одних Павлова с Мерецковым. Просто стечение обстоятельств позволило нам узнать именно их планы и замыслы. А сколько было тех, кто этого либо вслух не сказал, либо КГБ с ФСБ уничтожили их показания?